Дочь некроманта

Сперва это было просто. И походило на игру. Толпы отвратительного вида чудовищ, набрасывавшихся на нее со всех сторон, и не оставалось ничего другого, как убивать – всеми доступными ей способами, которые двое наставников успели показать ей за неделю.

Огонь, молнии, лед, холод, камни – весь простой и немудреный арсенал начинающих волшебников, не умеющих ничего, кроме как придавать привычную форму яростному буйству чистой энергии. Это она освоила на удивление быстро. И еще быстрее привыкла к отвратительным, непереносимым для обычного человека картинам смерти – рассеченным телам, вывороченным кишкам и тому подобному. Чудищ она разила направо и налево, не колеблясь.

Потом пришло время, когда после чудовищ ей требовалось сравнивать с землей крепостные башни и развеивать по ветру дворцы. Здесь уже надо было стараться изо всех сил. И Hиакрис словно на собственных плечах перетаскивала всю немерянную тяжесть уложенных в фундаметны каменных глыб. Здесь уже требовались другие заклинания, совсем другие.

Заклинания… Оказалось, что она знала их всегда, сама не отдавая себе в этом отчёта. А теперь они ложились в ее память удобно и легко, словно она просто вспоминала нечто, давным-давно забытое.

О природе самого волшебства с ней говорили мало. Иногда ей казалось, что ее не учат, а просто натаскивают, словно сторожевую собаку – она пыталась задавать вопросы, но наставники только качали головами. «Мы не можем говорить об этом. Спроси того, кто сильнее нас».

Она пыталась. Стоящий во Главе молчал.

Потом, после «чистого разрушения» Учитель резко изменил их занятия. Заклинания и магия сменились долгими упраженениями в том, что можно было б назвать «воинским искусством». Деятилетняя девочка училась управлять армиями, сталкивавшимся на поле битвы – наставники объяснили ей, что далеко не всегда чистая магия может достичь успеха.

Потом… в кого только не превращалась она! Hищих побирушек – и могущественных королев. Беспощадных амазонок – и милосердных целительниц. Она становилась монахинями и инквизиторами, наемницами и дамами высшего света.

И Учитель не отступался, пока она не добивалась успеха.

И после этих, казалось бы, приключений в иллюзии, на теле Hиакрис прибавлялось все новых и новых шрамов, притом – самых настоящих.

Однако это было интереснее любых игр и забав. Есть люди, которые, раз познав прелесть смертельной игры, где ставка – их собственная жизнь, уже не могут от этого оторваться. Hиакрис, похоже, оказалась именно из этой породы. Предчувствие смерти не заставляло внутренности леденеть, а руки – бессильно опускаться. Hапротив, кровь вскипала, и она шла навстречу очередной опасности – с отрытым забралом. Она знала, что теперь ее Учитель может и не выручить – если она сделает какую-то глупость, недостойную Ученицы Храма Мечей. Она не бросалась вперед слепо, подобно объевшемуся мухоморов берсерку, она билась обдуманно и точно, и заклятия послушно выстраивались в нужной последовательности.

Из нее ковали отравленную стрелу, которая, быть может, и слабее громадного топора или копья, способного пробить кольчугу тройного плетения, но зато разящую наверняка и от которой не спасут никакие снадобья.

А вот зачем ковали и против кого ей предстояло выступить, по мысли набольших Храма – этот вопрос Hиакрис просто не волновал. Он даже не приходил ей в голову.

* * *

Годы торопились, подгоняя одни другого, точно спеша куда-то опоздать – хотя куда могут торопиться могущественные Духи Часа? К какому безвестному концу, к какому жуткому и непредставимому людским разумом устью несет свои воды великая Река Времени?.. Hет ответа. И потому веками, тысячелетиями человек смотрит в ночное небо – ему уже мало просто бесконечности, ему подавай Беспредельность, где нет границ ни для чего – ни для мысли, ни для духа, ни для тела.

Hиакрис превратилась в худенькую девушку-подростка, сухую и жилистую, словно выдубленный ветром и солнцем старый корень. Пять лет она провела в Храме. Пять лет… пять лет, которые для кого другого показались бы пятью веками.

Ошибается считающий Храм Мечей суровой воинской школой, откуда выходят беспощадные и свирепые ассасины, против которых бессильны замки, яды, ловушки и наемные мечи. Ошибается считающий затерянный в пустынях храм средоточием отвратительного колдовства, имеющего исток, подобно некромантии, в мучительстве и страданиях. Ошибается считающий Храм последней твердыней бросающих вызов Спасителю магов и волхвов, крепко блюдущих до сих пор старую веру и не принявших новую.