Дочь некроманта

Hиакрис не знала, как обращаться к Стоящему во главе. Все принятые у людей и не-людей вежливые «господин», «сир», «милорд», «тан» и так далее явно не годились. И она заговорила просто, без всяких словесных вывертов, хотя по спине на миг и пробежал холодок – а ну как ему подобная дерзость не понравится?..

–Поменьше думай о том, кому и что не понравится и побольше – о том, что предстоит сделать, – суховато заметил ее собеседник. – Hу, говори, говори, я слушаю.

– Как я смогу определить…

– Плохой вопрос, – покачал головой Стоящий. – Попробуй еще раз.

– Я должна угадать?..

– Да. Ты должна угадать. Не каждое отнятие жизни удовлетворит Храм. Не меня, запомни это хорошенько – Храм. То, частью чего ты должна стать. Я знаю истории, когда люди выходили за ворота, убивали трех первых попавшихся пастухов, возвращались в Храм, и Он принимал их. И я знаю истории, когда воины преодолевали немыслимые трудности, проникая в святая святых королей и прелатов, убивая тех, кого, как считалось, убить невожможно – и заканчивали свои дни храмовыми рабами, потому что их деяние оказалось неугодно той силе, которой мы все служим.

– То есть… – кажется, Ниакрис следовало бы испугаться. Но пора испугов давно прошла. У нее одна-единственная цель – ее Враг, и как она доберется до него – уже неважно. Клятвы, обязательства – все это ничто перед тем, что она обязана совершить.

– То есть никто не может тебе ничего посоветовать, не может приказать, не может попросить. Ты – сама по себе и сама за себя. Ни твои наставники, ни я – мы больше ничем тебе не поможем. Вслушивайся в себя, и когда поймешь, что должна убить – убивай. Вот и все, что я могу тебе сказать на прощание.

И у девушки не возникло даже мысли спросить о том, что происходит с теми, кто не выполняет волю Храма и не возвращается.

* * *

Истину говорили о Храме Мечей – прошедшим его не нужно оружие. Ниакрис не дали с собой ничего. Ничего, кроме легкого серого плаща, да грубой веревки подпоясаться. Все остальное она оставила за черными воротами, молча и равнодушно захлопнувшимися за ней.

Это странное чувство – свобода. Оголодавший человек может умереть, дорвавшись до еды, привыкший к неволе раб оказывается сущим зверем, едва только оказавшись на воле; Ниакрис стояла, крепко зажмурившись, запрокинв голову. Даже сквозь веки она видела яростное в здешних краях солнце, яркий белый круг – теперь она может доверять только ему, дневному светилу. Поиск не может затянуться, у нее только двенадцать полных лун, о том, что будет потом, если она не вернется в Храм, сейчас лучше даже и не думать. Бессмысленно. А первое, чему ее научили в Храме – не думай о недостижимом, невыполнимом и бессмысленном. Даже если ты ошибаешься, и это окажется потом вполне достижимым, очень даже выполнимым и совершенно не лишенным смысла. Это не важно. Важно лишь как ты думаешь об этом сейчас. Сомнения обессиливают. Не берись, если сомневаешься. И потому столько времени в Храме тратилось на то, чтобы понять, понять без сомнений, можешь ты сделать то или иное – да или нет?..

Едва заметная дорога вела через пустыню к черным воротам. В двух неделях пути на юг – океан, о котором она столько слышала, но никогда не видела. Там – города, большие, шумные, где звучит речь с таких дальних концов Эвиала, что плыви по океану хоть год – не доплывешь. А можно повернуть на запад. Одолеть пустыню, выжженные горы Восточной Стены – и попадешь в сказочный Салладор, где дворцы, говорят, и вовсе не опишешь словами. На востоке за пустынями и лесами, особыми, незнакомыми ей лесами-джунглями, за крошечными лесными городами-государствами, по-ученому прозывавшимися «полисы», за страной каменных идолов, если взять чуть севернее – Империя Синь-И, а еще дальше на полночь – и вовсе незнаемые черные леса, одним плечом упирающиеся в ледяные тундры.

Но это далеко не все. Карты изобиловали белыми пятнами, державы, королевства и герцогства возникали и исчезали, оставаясь только на желтеющих пергаментах.

Она свободна. Она может идти куда угодно. У нее нет ничего, ни одной привязанности, она никому ничего не должна и ее нигде не ждут. Храм?.. О, об этот думать не стоит. Она все равно не успеет отработать потраченное на нее. Потому что если Враг и впрямь настолько силен, шансов выйти из боя живой у нее нет.

Но это тоже неважно…

Если б она попробовала подсчитать, скольким вещам в своей жизни она успела сказать «неважно»…

Ни вещей, ни денег, ничего. Даже памятный клинок поури остался внутри. Веревка вокруг тонкой талии, да плетеная фляжка с малым запасцем воды – только-только добрести до следующего колодца.

Ниакрис зажмурилась плотнее. Белый солнчный диск потускнел, померк, вместо него проступали звезды, послушно складываясь в фигуры, планета занимали приуготовленные места; Ниакрис чуть вздохнула – она не ошиблась, нужный ей день приближался, день, когда она сможет, наконец, встать на след своего Врага.