Дочь огня

Шамсия повернулась к нему, он протягивал ей листочек. В его глазах она прочла горячий интерес и нежность. Взяв листок, Шамсия пробормотала спасибо и быстро ушла. У нее не хватило терпения, чтобы дойти до школы. Она юркнула в проход у первого дома, развернула листок и вот что прочла:

Хвала славному поэту Хилали! Его пророческие стихи помогли осуществить мои надежды и желания, сделать меня счастливым. Я не знаю, чья вы дочь, кто вы, пери или ангел… Только одно ясно — вы похитили мой покой, унесли с собой мое бедное сердце. Любовь с первого взгляда околдовала меня, один ваш взгляд зажег во мне огонь. И не будет мне никогда покоя… По вашему письму видно, что вы — сама поэзия. Сжальтесь надо мной, скажите, кто вы? Могу ли я надеяться на счастье поговорить с вами хотя бы одну минуту? Сегодня и всегда я буду ждать вас, подстерегать ваше появление… Ведь школа ваша в этой стороне.

Письмо заканчивалось стихами:

Из нитей серебра ты дивно создана.
Лицом прекрасней ты, чем полная луна.
Быть может, ангел ты?.. Иль гурия?.. Иль пери?..
Как называть тебя — ты мне сказать должна!

Вечером они снова встретились. Он умолял ответить ему на письмо, а она все повторяла:

— Будьте терпеливы, вам ответят!

И она ответила. На другой же день написала, что она не пери и не ангел, а обыкновенная девушка, которая любит читать, особенно стихи. Она знает, что он занимается литературой, и хотела бы стать его ученицей, просит руководить ею, снабжать книгами.

Так началась их дружба. Сначала Ашраф-джан пылал к ней юношеской страстью, и это затмевало все. Но, познакомившись поближе, увидев, какой у нее пытливый ум, как скромна она, сдержанна и стыдлива, он почувствовал к ней влечение значительно более серьезное и глубокое. Он приносил ей книги, они обменивались мнениями о прочитанном, иногда спорили… И все это урывками, в каких-нибудь безлюдных переулках, а чаще в письмах, которые они на ходу передавали друг другу.

За это время Ашраф-джан узнал, что она дочь миршаба, а Шамсия — что он сын небогатого сундучного мастера. Оба они прекрасно понимали, что миршаб никогда не отдаст дочь за такого человека, что их дружбе скоро придет конец. Но они не могли расстаться и, терзаясь, шли навстречу бедам и страданиям.

Два дня назад Ашраф-джан уехал с отцом в Гиждуван. С тоской на сердце проходит Шамсия мимо медресе… Ну, а если бы он и был сейчас здесь, что бы изменилось? Все равно счастливыми им не быть!

Насколько лучше Фирузе. Хоть она и сирота и нет у нее ни одного родственника, ни своего дома, она счастлива. У нее есть любимый, между ними нет преград, он навещает ее, и они вот-вот поженятся…

Почему Оймулло запретила ей говорить родителям о Фирузе? Почему настойчиво просила скрыть от всех, что девушка живет у нее в доме? Неужели Фируза совершила какой-нибудь дурной поступок и ей хотят мстить?

Тут какая-то тайна. Учительница не станет скрывать без причины. Бедная Фируза, ей пришлось искать защиты… Нет, Шамсия никогда не проговорится, не назовет ее имени. Она знает, что за одинокими девушками многие охотятся.

Погруженная в эти мысли, Шамсия и не заметила, как очутилась у своего дома. Из внутреннего двора ей навстречу шла Салима, та самая грубая девчонка, которая поссорилась с Фирузой. На голову накинута паранджа, лицо закрывает сетка. Сердце Шамсии сжалось от страха, она почуяла, что Салима приходила недаром.

— Это ты, Салима, — сказала она, придержав ее за паранджу, — ты зачем была тут и почему так скоро уходишь?

— Так… ничего… Нужно было сказать кое-что вашей маме… Тут Шамсия и вовсе загородила ей дорогу в узком коридоре:

— А ты и мне скажи. Что случилось?

— Нет… У нас просто свой разговор… Да и давно я у вас не была… Ну ладно, пропустите меня…

Но Шамсия и не думала этого делать, она вплотную придвинулась к Салиме и зажала ее в угол. Губы ее дрожали от гнева.

— А ну, выкладывай правду, подлая сплетница! Что ты наговорила моей матери?

— Сами виноваты! — крикнула Салима, бледная от страха и смущения.

— Наверное, ябедничала, рассказала о Фирузе. Говори, проклятая чертовка!

— Что хотела, то сказала! Ты что мне, хозяйка? Пропусти.

Такого бесстыдства уже не могла стерпеть обычно кроткая, сдержанная Шамсия. Выронив из рук книги, она бросилась на Салиму и сдавила ей горло.

— Если ты рассказала о Фирузе, я тебя сейчас же убью!