Дочь палача и черный монах

– И решает здесь спрятаться! – взволнованно перебила его Бенедикта. – Ну конечно! Вероятно, здесь еще оставались соратники и прислуга, Фридрих Вильдграф знал местных советников и влиятельных горожан. И наверняка они все еще были дружны с ним. Даже церковь ордена сохранилась. Идеальное укрытие! И для себя, и для сокровищ!

Симон кивнул:

– Возможно, к тому времени он больше не рисковал зваться тамплиером, а выдавал себя за торговца или священника, кто знает? Но в Шонгау он привез с собой что-то очень ценное. И вот он чувствует, что конец его близок, и решает спрятать эту ценность так, чтобы найти ее смогли лишь избранные…

– Сокровища тамплиеров, – пробормотала Бенедикта. – Может быть и такое. Наверное, лишь несколько посвященных знали, что они вообще существуют! Этот Фридрих Вильдграф, будучи немецким магистром, мог узнать про них в Париже. Может, ему даже поручили найти подходящее укрытие. Он и так уже затерялся, и гонители потеряли его след…

Симон мрачно улыбнулся:

– Фридрих Вильдграф действительно постарался на славу, заметая свои следы. О смерти его свидетельствует лишь небольшая табличка в церкви Альтенштадта… – Он глотнул из кружки вина, отдававшего перцем, гвоздикой и корицей, и понизил голос. – Однако сама могила Вильдграфа находится под бывшей церковью тамплиеров. И там он оставляет загадку. Чтобы сокровища не попали не в те руки, он обращается к символам христианства. Может, существовали и определенные сроки, когда следовало вскрыть могилу? Возможно, об этом сроке давно уже позабыли, а может быть и такое, что загадка эта разрешится лишь в Судный день. Нам этого никогда не узнать…

Бенедикта нахмурилась.

– В итоге мой брат находит во время ремонта запертую гробницу, открывает ее и сообщает о ней мне и епископу, – сказала она задумчиво.

– Епископу? – насторожился Симон.

– А я разве не говорила? – растерянно взглянула на него Бенедикта. – В своем письме он писал, что собирается сообщить о находке и епископу Аугсбурга. Все-таки он подчинялся ему.

Теперь нахмурился лекарь.

– Он отправлял к епископу посыльного или тоже расписал все в письме?

– Я… я не знаю.

Ветер стучал в окна трактира, и Симон обхватил кружку ладонями, чтобы немного согреться.

– Может, на посыльного кто-то напал и таким образом узнал о сокровищах, – пробормотал он и осторожно огляделся по сторонам. – Не исключено, что по пути в Альтенштадт и к развалинам замка за нами кто-то следил… – Он наклонился к Бенедикте, голос его перешел в шепот. – Тем более важно, чтобы никто не проведал, куда мы отправимся теперь. О том, что следующая загадка находится в Вессобрунне, знаем пока только мы. Выехать нужно так, чтобы никто не заметил!

Бенедикта улыбнулась ему.

– Это предоставьте мне. Бесследные исчезновения – это по моей части. Наряду с подсчетом балансов.

Симон улыбнулся, и мрачные мысли на миг развеялись. Потом ему вспомнилось, что со вчерашнего дня он ни разу не подумал о Магдалене. Молодой человек тихо вздохнул и попытался заглушить угрызения совести уже остывшим вином. Что ж, по крайней мере, сейчас она далеко от опасности, которой подверглась бы здесь, в Шонгау, не говоря уже о том, что дочь палача и сама вполне способна была за себя постоять.

Магдалена выбежала на улицу и увидела, как неизвестный свернул налево. Он беззаботно покачивал шелковым мешочком с ядом и размашистыми шагами шел вдоль широкой главной улицы.

Впервые Магдалене удалось рассмотреть его в полный рост. Незнакомец кутался в черный плащ и белую тунику. Он был худым, руки и ноги его казались неестественно длинными для его тела. Шел он, слегка горбившись, словно невидимый груз на плечах тянул его к земле. От того, как он горбился и размахивал на ходу руками, да еще в надвинутом на лицо капюшоне, незнакомец походил на суетливого черного жука, который копошился в навозе. Он, вне всякого сомнения, был монахом, хотя Магдалена и не могла понять, из какого ордена. Она осторожно последовала за ним по пятам.

Некогда широкая улица из-за снега сузилась до размеров тропинки, на которой с трудом могли разойтись два человека. Незнакомец спешил, он обгонял закутанных советников и служанок с корзинами и один раз оттолкнул крестьянина, который тащил упрямого быка к мяснику, так что мужчина с руганью полетел в снег. Не обратив на него никакого внимания, незнакомец продолжил путь. Магдалена поспевала за ним с трудом. Она, как и монах, расталкивала бранившихся прохожих или обходила их слева и справа по глубоким сугробам. Вскоре башмаки и чулки ее промокли насквозь. Магдалене ужасно хотелось взглянуть на лицо неизвестного, но он так и не снял капюшона и ни разу не оглянулся в ее сторону.

В глубине души Магдалена надеялась, что он и не станет на нее оборачиваться. Случись такое – и смерти ей, вероятно, не избежать.

Ближе к рыночной площади дороги стали шире. Торговки, закутанные в несколько накидок, сооружали ларьки к ярмарке. Монах проталкивался между ними, не оглядываясь ни вправо, ни влево. В конце концов Магдалена поняла, куда он направлялся.

К соборной крепости.