Дочь палача и дьявол из Бамберга

Палач раскидывал тяжелые камни, словно те были из гипса. В скором времени проход оказался свободен, и перед ними открылся узкий темный коридор.

– Сейчас будет самая неприятная часть нашей прогулки, – сообщил Иеремия и взял свою свечу, которую поставил на один из обломков. – Только следи, чтобы огонек не погас, иначе будет жутковато.

Он снова хихикнул, после чего перебрался через оставшиеся в проходе глыбы и шагнул в тесный коридор. Куизль последовал за ним. Ему пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой.

Туннель тянулся сначала строго прямо. С потолка свисали клочья паутины и постоянно липли Куизлю к лицу. Он почти ничего не видел, свет от свечи рассеивал лишь небольшой клочок темноты. Палач то и дело врезался в потолок или стены, поднимая вихри пыли.

– Осторожнее! – шикнул Иеремия и показал на стены, покрытые сырой плесенью и селитрой: – Не хватало, чтоб в крипте стало двумя обитателями больше.

Якоб осторожно огляделся. Только теперь он заметил, как обветшали стены коридора. Кроме того, палач обратил внимание на отдельные ниши, которых до сих пор не замечал во мраке. Оттуда на него таращились пустыми глазницами черепа. Среди них лежали разломанные кости, а иногда и поросшие мхом грудные клетки. Чем дальше они продвигались, тем чаще попадались им такие ниши. Вскоре непрошеные гости оказались окружены бесчисленными покойниками, словно дожидавшимися вечной жизни в этих каменных мешках. Якоб невольно вспомнил, что сегодня за день.

Этим грешным душам, наверное, давно никто не приносил поминального хлеба… И все-таки поднимутся они сегодня из чистилища или нет?

– Сейчас мы находимся предположительно в старейшей части Бамберга, – прошептал Иеремия. – Еще задолго до того, как король Генрих Второй, последний из династии Оттонов, построил здесь первый собор, на этом холме стояла крепость. Никто не знает, сколько пролежали здесь эти кости. Возможно, среди них есть кое-кто из первых графов Бабенбергеров… Страшные, должно быть, были люди.

– Мне нет дела до того, кто здесь покоится, разве только они преградят нам путь своими костями, – проворчал в ответ Куизль.

Он показал вперед. Кости в одной из ниш, вероятно, лишились опоры. Посреди туннеля грудились черепа и толстые бедренные кости и загораживали проход.

– Ну что за свинство! – прошипел Иеремия. – Как я уже сказал, здесь давно никто не прибирался. Видимо, за последние лет двадцать об этом туннеле забыли окончательно. Что ж, тем лучше для нас…

Он расшвырял ногой кости и с хрустом прошел по останкам. Потом вдруг наклонился и поднял с пола череп. В затылке зияло отверстие величиной с кулак.

– Взгляни, – со знанием дела обратился Иеремия к Якобу. – Как думаешь, любезный брат и коллега, чем его так? Может, булавой или кистенем…

– Ты, кажется, говорил, что у нас только час? – перебил его Куизль. – Так что прекращай валять дурака и пошли. Или сразу можешь рядом прилечь.

Иеремия вздохнул и, отшвырнув череп, двинулся дальше. Им еще дважды пришлось перебираться через костяные нагромождения, пока туннель не окончился винтовой лестницей. Поднявшись по стоптанным ступеням, они оказались перед ветхой дверью, поросшей паутиной.

– Слава Богу, дверь еще сохранилась! – с облегчением сообщил Иеремия. – Теперь-то я могу сказать тебе. Я опасался, что ее успели замуровать за это время.

Он вынул связку ключей и стал возиться с замком.

– Видно, давненько ее никто не смазывал. Даже не знаю, получится ли…

– Дай попробую.

Куизль оттеснил Иеремию, с хрустом провернул ключ в замке и навалился на дверь. Та отворилась с душераздирающим скрипом.

– Господи, не так громко! – взмолился Иеремия. – Я, конечно, надеюсь, что все сейчас в соборе. Но кто ж знает этих бледных помешанных архивариусов, что им в голову взбредет…

Они оказались в обшитом досками вестибюле. Иеремия снова запер дверь, и она стала почти незаметной между деревянными панелями. Только замок указывал на потайной проход.

– Направо – зал заседаний, – прошептал Иеремия, – налево – епископский архив. Пойдем быстрее, у нас не так много времени!

Он прошел налево, и вскоре они оказались в широком коридоре, обставленном с обеих сторон полками и шкафами, забитыми пергаментными свитками, тетрадями и кипами старых бумаг. Куизль не мог разглядеть в тусклом свете, насколько далеко тянулся коридор, но он казался ему бесконечно длинным.

– Проклятье, как нам отыскать здесь один-единственный документ? – выругался палач. – Иголку в стоге сена и ту легче найти.

– Я бы так не сказал, – ответил Иеремия. – Инквизиторы тогда были хоть и жестокими, но при этом очень ответственными. Мне самому доводилось приносить сюда протоколы с допросов. Здесь все упорядочено по годам. Посмотри сам.

С этими словами старик прошел вдоль стеллажей, после чего остановился и показал на крошечный латунный значок, прибитый сбоку к одной из полок. На нем стояло число 1625.