Дочь палача и король нищих

Анна-Мария никогда не упоминала названия родной деревни; может, поэтому он его и забыл напрочь. Он знал, что там ей пришлось пережить нечто скверное. Но вот насколько все это было скверным и что именно там произошло – об этом она никогда не говорила.

«На вкус она была сладкой, как спелая слива…»

Перед глазами у Якоба поплыли красные круги.

«Не позволяй ему разозлить себя, – думал он. – Он хочет лишь, чтобы я перестал контролировать себя… Но почему тогда Анна был такой молчаливой? И ее грустный взгляд, когда я напевал дочери перед сном… Не позволяй ему разозлить себя…»

– Она моя дочь, – монотонно шептал палач. – Моя дочь, моя…

– Быть может, ты и прав, – перебил его Леттнер. – Может, она и не от меня вовсе. А может, и наоборот. – Он хохотнул. – А знаешь, что самое смешное? Тогда, в купальне, я едва не сжег ее вместе с лекарем, при этом просто хотел замести следы. Когда я услышал, что кто-то пришел, то спрятался на чердаке, а потом спустился, чтобы выкурить ублюдков из колодца. Богом клянусь, я и не знал, что это Магдалена! Но когда на следующее утро венецианец мне все рассказал, я, честное слово, почувствовал себя дурно.

Леттнер громко рассмеялся.

– Веришь ты мне или нет, но я люблю Магдалену и чувствую, как мы с ней близки. Я раз десять мог бы ее убить, но не сделал этого. А знаешь почему? Потому что я уверен, что она моя дочь.

– Неправда! – прошипел Куизль. – Ты… гнусный лжец!

Леттнер наигранно вздохнул.

– Ох, Якоб, к чему столько упрямства? Сойдемся на том, что у Магдалены два отца. Так будет справедливее всего, не находишь?

Он захихикал, увидев, как палач стиснул рукоять сабли – с такой силой, что пальцы побелели.

– Я посеял сомнение в твоей душе, верно? – прошипел Леттнер. – Нанес тебе рану, которая уже никогда не заживет. И всякий раз, когда ты будешь теперь смотреть на свою дочурку, увидишь в ней и мое лицо. Вот она, моя месть. А теперь дерись!

Леттнер оскалился, выставил перед собой кацбальгер и, словно демон, устремился на палача.

Куизль бессильно опустил саблю и, слепо уставившись перед собой, стал ждать последнего, смертельного выпада.

– Долго еще до этого водосбора, будь он неладен? – прохрипел Симон, шагая за Натаном по низкому коридору. – Может, этот сумасшедший уже кормит Магдалену спорыньей.

Как и в прошлый раз, когда нищий водил Симона на Верд, они пробирались по туннелю, что связывал остров с городом. В скользком проходе по колено стояла вонючая вода, сверху на лекаря то и дело падали камешки, напоминая о том, что от Дуная его отделяла лишь тонкая стена глины, земли и гальки. Потолок, разглаженный, усиленный ветхими балками, обнадеживал мало.

Король нищих, пригнувшись, ловко перебирал ногами. Он держал перед собой небольшой светильник, который, точно блуждающий огонек, раскачивался из стороны в сторону и указывал им путь. И, несмотря на это, Симон то и дело спотыкался. Внезапно башмак его зацепился за торчавший из пола камень, и лекарь кувырком полетел в холодную бурую жижу. Натан остановился, ухмыльнувшись, и посветил в его перемазанное глиной лицо.

– Если так будет и дальше продолжаться, то мы вообще никуда не дойдем, – просипел он голосом, еще хриплым после пожара. – Новый водосбор находится к югу от города, посреди полей, неподалеку от висельного холма. Так что идти еще долго.

– Неподалеку от висельного холма? – переспросил Симон, поднимаясь и отчищая сюртук от грязи. – Не самое подходящее место для свежего источника. Ты точно уверен, что Сильвио отправился туда?

Натан кивнул и зашагал дальше.

– Абсолютно. Водосбору на возвышенности всего несколько лет. Он питает колодцы на Хайдплатц, в епископском дворе и, что самое главное, возле ратуши. Если кто-то хочет отравить участников Рейхстага, то лучшего способа не найти… Ай! – Он ударился головой о камень, выступающий с низкого потолка, но не сбавил шага. – К тому же там нашему милому венецианцу никто не помешает. Ни у кого, кроме смотрителя, нет доступа к хранилищу. И оно, насколько я знаю, хорошо заперто и находится глубоко под землей. Поэтому Сильвио сможет держать там спорынью сколько потребуется и через несколько месяцев просто высыпет ее в главный резервуар.

– Отличное укрытие, где можно целыми днями или неделями кормить кого-нибудь спорыньей, – пробормотал Симон. – Надо поторопиться!

– Не беспокойся так. Если ты не будешь нырять то и дело в грязь, то мы подоспеем как раз вовремя, – прошепелявил Натан.

Наконец они добрались до конца туннеля. Как и в прошлый раз, из дыры в потолке свисала спутанная рыбачья сетка, и они забрались по ней, как по веревочной лестнице, после чего оказались в просторном ящике, вонявшем, как и несколько дней назад, рыбой и ворванью.