Дочь палача и Совет двенадцати

Они с Валентином стояли в толпе перед Ангерским монастырем и следили за увлекательным представлением. Сначала артисты развлекали народ шутками и мусульманскими танцами: в тесных брюках и с бубенцами в руках танцоры, как дикие мавры, скакали по сцене. И теперь они показывали спектакль об опасностях, грозивших со стороны Османской империи. Свирепый турок взмахнул деревянной саблей и ударил жонглера. То покачнулся и едва не уронил шары. Зрители вскрикнули – и Барбара вместе с ними. Валентин улыбнулся и поспешил ее успокоить:

– Думаю, с Германией ничего не случится. Кайзер не испугается этого неуклюжего дервиша.

Барбара усмехнулась. Жонглеру действительно удалось удержать в воздухе все шары.

Утром Георг сообщил ей, что Магдалена осталась еще на одну ночь на мануфактуре, чтобы разузнать об убийствах. Барбара слушала и неуверенно кивала, хотя мысленно она снова была с Валентином. Утром они, как и договаривались, встретились возле Зендлингских ворот – и с тех пор гуляли по улицам, останавливаясь в каких-нибудь тавернах. И в конце концов пришли на эту площадь. Если б колокола Старого Петра не отмеряли ударами часы, Барбара давно потеряла бы счет времени. Но и так ей удалось на какое-то время отвлечься от своих дурных мыслей.

Молодая женщина давно не чувствовала себя так хорошо, как сейчас, в обществе Валентина. Вот и теперь она украдкой взглянула на него, и сердце ее обдало жаром. Золотистые волосы, веснушки, озорная улыбка… Барбара представила, как бы все сложилось, если б ее руки попросил не какой-нибудь палач, а Валентин. При этом она даже не знала, присмотрел ли он себе невесту. Ему скоро двадцать, наверняка он уже задумывался о женитьбе…

Правда, о себе музыкант рассказал не так уж много. Барбара знала лишь, что отец его умер два года назад. С ним жили две младшие сестры и мать. Всех троих он мог прокормить своей игрой. Валентин играл за деньги на свадьбах и похоронах, на крестинах, на ярмарках и вообще всюду, где возникала нужда в скрипаче. Он был не каким-то бродячим артистом, а городским музыкантом и имел разрешение зарабатывать на хлеб в пределах Мюнхена. Но по его поношенной, слишком тонкой одежде и худым скулам Барбара догадывалась, что дела у него шли неважно…

Вопреки неустанным наскокам мусульманина, жонглеру по-прежнему удавалось удержать в воздухе все шары. Но тут вновь раздалась барабанная дробь, и зрители затаили дыхание.

– Смотрите, как немецкий народ положит конец козням язычника! – громким голосом произнес барабанщик. – Узрите могущество кайзера!

Жонглер неожиданно опустил руки, и жесткие мячи градом посыпались на мусульманина. Тот взвыл, неразборчиво выругался и бросился наутек. Раздались аплодисменты и крики. Девочка в синем наряде стала обходить толпу с мешком в руках.

– В следующий раз берите вместо золотых яблок серебряные бацены! – выкрикнул кто-то из толпы. – Они не такие тяжелые. И с каждым днем все легчают!

Люди засмеялись. Барбара вопросительно посмотрела на Валентина.

– В городе, видно, завелась шайка фальшивомонетчиков, – скрипач пожал плечами. – Из хороших серебряных монет они делают несколько плохих и разживаются на этом. Торговцы жалуются, что этих монет становится все больше… – Он вздохнул. – Я был бы рад единственному бацену в кармане, пусть даже фальшивому! Но нашему брату достаются в лучшем случае ржавые крейцеры.

Барбара улыбнулась.

– Тебе, по крайней мере, не приходится рубить головы, как моему отцу. С тобой люди пускаются в пляс.

– Ну, с твоим отцом они тоже пляшут. Только на виселице.

Валентин состроил страшную гримасу. Барбара поежилась и отвернулась. Скрипач взял ее за руку.

– Прости. Так уж определил Господь, ничего тут не поделаешь. Мне он вручил скрипку, твоему отцу – меч.

– Выходит, мы не можем идти собственным путем? – с горечью спросила Барбара.

– Ну, можно попытаться, – ответил Валентин после некоторых раздумий. – Думаю, Господь делает это из добрых побуждений. Иногда он указывает нам иной путь, но это не значит, что в конце его нас ждет счастье. Это мы должны выяснить сами. Я, например, ни за какие деньги не поменялся бы местами с королем или кайзером, – он ухмыльнулся. – Что толку мне от моего золота, если я в конце концов вынужден жениться на принцессе, безобразной, словно жаба, только потому, что это пойдет на пользу стране? Или на собственной племяннице, как наш почтенный кайзер Леопольд…

– Нам порой тоже приходится жениться только потому, что так решили родители, какой-нибудь фогт или герцог, – мрачно возразила Барбара.

– Ты права. Но так хоть головы не летят.

Валентин показал на сцену, где артисты поставили деревянный ящик, служивший кукольным театром. Они показали печальную историю какого-то английского короля, которого обвинили в преступлении и приговорили к смерти. Маленький кукольный палач в маске взмахнул мечом, и деревянная голова под смех публики покатилась по полу.

Барбара подумала о Конраде Неере, за которого должна была выйти замуж. Как объяснить отцу, что она не сможет выйти за него никогда? Хотя бы потому, что она ему не доверяла…