Дочь палача и ведьмак

В этот раз, когда лекарь попытался закричать, из горла у него вырвался тихий свист. Его охватил такой ужас, что даже паралич на мгновение отступил.

Человек над ним словно явился из преисподней.

* * *

Одновременно с чувством благоговения и ужаса Магдалена смотрела, как отец замахнулся дубинкой и грозно шагнул к брату Экхарту.

– Где дети? – проворчал Куизль. – Отвечай, монашка жирная, пока я всех вас в ад не отправил.

– Ка… какие дети?

Брат Экхарт явно растерялся. До сих пор он твердо был убежден, что перед ним самый настоящий голем. Но теперь этот голем обратился к нему со странным вопросом, да еще и на тягучем баварском. Магдалена буквально слышала, как шевелились извилины в маленьком монашеском мозгу.

Старый библиотекарь между тем взбежал по лестнице и теперь изумленно взирал вместе с приором на зрелище у себя под ногами. В конце концов он зашелся истерическим смехом.

– Экхарт, чтоб тебя! – выкрикнул он. – Никакой это не голем. Это тот самый палач, которого я застукал в келье Лаврентия. Упрямый палач из Шонгау, человек из плоти и крови! Я уж и сам чуть было не поверил во всю эту чепуху насчет голема…

Приор между тем тоже совладал с собой. Он тревожно оглянулся на выход, словно раздумывал, не убежать ли ему просто. Но потом он, казалось бы, набрался смелости, порылся за пазухой и внезапно выхватил пистолет.

– Стой, где стоишь, палач! – крикнул он с лестницы. – Мы не для того вкалывали столько лет, чтобы грязный деревенщина нам все загубил. Еще шаг, и я застрелю тебя, как бешеную собаку!

Старый библиотекарь поначалу изумился выходке своего собрата, но теперь губы его растянулись в тонкой улыбке.

– Иеремия, ты посмотри-ка, – протянул он. – Такой решимости я от тебя не ожидал. Быть может, все эти годы я тебя недооценивал… Откуда, интересно, у нищего монаха такой пистолет?

– Неважно, – огрызнулся приор. – Главное сейчас, чтобы эта шлюха и ее отец нас не выдали. Так что опусти дубинку, палач.

Все это время Куизль молча слушал бенедиктинцев; наконец он опустил дубинку, отступил на шаг и проворчал:

– Неплохая игрушка, монашек. Настоящий фландрский пистолет, если я ничего не путаю. Наверняка кучу денег стоит. Жаль только, пуля там одна, а нас двое…

– С девкой Экхарт и сам справится, – прошипел приор и кивнул на толстого келаря, который по-прежнему топтался у лестницы. – Он ведь так обрадовался девчонке. Не будем же его разочаровывать.

Магдалена до сих пор наблюдала за бенедиктинцами из-за ящика, теперь же гневно шагнула в их сторону.

– А я за образцовых монахов вас приняла! – бросила она приору. – Такую вот любовь к ближнему завещал нам Иисус? Чтобы один другого мог насиловать, а потом взять и застрелить?

– Молчи, женщина! – вмешался брат Бенедикт. – Ты не поймешь.

– Это я-то не пойму?

Магдалена показала на множество ящиков вокруг. Она уже разглядела в свете факелов ржавые распятия, челюстные кости, камушки из цветного стекла и кубки из дешевой жести.

– Прекрасно я понимаю. Вы подделываете здесь реликвии! Понятия не имею, для чего они вам, но вряд ли вы расставляете подделки в собственной часовне.

Библиотекарь снова рассмеялся:

– Что я говорил, палачка? Тебе этого не понять.

Магдалена взглянула на него с изумлением:

– То есть…

– То есть эти трое продают настоящие реликвии, а подделки выставляют в сокровищнице, – перебил ее отец и взмахнул для пробы дубинкой. – Верно я говорю? Вы, значит, переводите в деньги все эти чудесные кубки, дароносицы и распятия, а верующие молятся в Андексе жестяному обрезку?

Магдалена оглядела столы, заваленные цветным стеклом и лоскутами; взгляд ее остановился на жаровне. Справа от нее стояли небольшие меха, а рядом лежали несколько каменных форм, и в них отсвечивало золото.

– Вы… просто переплавляете кубки и дароносицы? – воскликнула она в ужасе. – Уничтожаете все святыни Андекса и продаете их вместо обычного золота? И в сокровищнице хранятся простые подделки?

– Невежда! – Приор нервно завращал глазами. – Разумеется, не все. Ты хоть знаешь, сколько там накопилось реликвий? Сотни! Никто и не заметит, если мы подменим несколько ларцов дешевыми жестянками. А кости и тряпье кладем обратно. Если хотите, мы меняем лишь оболочку, а содержимое остается прежним.

Он широко улыбнулся, удерживая палача на прицеле. Магдалена буквально чувствовала, как приор наслаждался происходящим. Пистолет вселял в него небывалую самоуверенность.

– Мы не придумывали этого заранее, поверьте, – продолжил брат Иеремия извиняющимся голосом. – Во время войны нам с Бенедиктом постоянно приходилось прятать реликвии. К нам то и дело заявлялись толпы солдат в поисках наших святынь. Мы размещали сокровища в подвалах монастыря и в пивном погребе наткнулись однажды на замурованный проход. Мы проломили его, и он привел нас прямо сюда.

– В разрушенную цитадель андексской крепости, – пробормотала Магдалена. – Сколько же тут всего таких подземелий?

– Мы не проверяли, – ответил библиотекарь и устало потер глаза. – Нам не было до этого дела. Мы просто обрадовались, что на время войны отыскали хороший тайник для реликвий.