Дочь пекаря

Вчера Фридхельма исключили из Программы. Я всю ночь не спала, но мне приходится сдерживать слезы перед соседками по комнате, Катой и Бригиттой. Они ябедничают, я так и знала! Бригитта наушничала оберфюреру. Шпионила за мной, как будто я предательница, хотя я никогда не изменяла. Я виновата только в том, что люблю своих малышей! Программа не одобряет матерей, которые присваивают себе детей Родины, но я не могу совладать со своими чувствами. Они девять месяцев прожили у меня в животе, у меня, а не у фюрера. Фридхельм – плоть от плоти и кровь от крови моей. И я должна спокойно с ним расстаться? Это все равно что указом фюрера отменить наступление весны. Невозможно! Они что, не понимают, это же природа! Со вчерашнего дня я сомневаюсь, что должна служить Программе. Моя вера в наши цели подорвана. Я хочу знать, где мой сын! Я не могу жить так, будто его не было! Тогда что я за мать? Что за женщина? Помолись за меня, Элси. Мир потемнел, в нем не осталось надежды. Послушаться их и успокоиться – значит приказать сердцу не биться. Я молилась об этом всю ночь, но рассвет все же наступил. Я не виню Господа в том, что Он не услышал меня. Я уже и так предала Его, когда пришла в Программу после смерти Петера. Теперь я не заслуживаю Его милости.

Понимаю, что это изменнические разговоры, и если это письмо попадет в руки властей, то меня пошлют в лагерь с другими врагами Рейха или пристрелят на месте. Но я не могу молчать. Бремя тоски слишком тяжело. Я могу только написать тебе, что чувствую. Знаю, ты меня не выдашь.

Соседки следят каждую секунду, поэтому отдаю письмо Овидии. Надеюсь, оно дойдет. Когда прочитаешь, пожалуйста, порви его и сожги в папиной печке. Не для моей безопасности, а для вашей.

Люблю тебя.

Гейзель

Программа Лебенсборн

Штайнхеринг, Германия

8 января 1945 года