Дочь Первого Наместника (СИ)

Единственной надеждой старого мага скрыться из осажденной Башни был меняющий внешность артефакт. Ему не хотелось бы прожить остаток жизни в облике благодушного Армуна, но сейчас именно он должен был спасти его жизнь и отсрочить неминуемый конец. Вилард снова прокрутил в голове дни, которые он провел под личиной молодого мага. Никто не мог видел, как он превращался, кроме Алиши. Но она, как надеялся маг, придет в себя еще не скоро и вряд ли поймет, что увиденное было правдой.

Он подошел к комнатам младших магов, осмотрелся, убедившись, что здесь, кроме него, никого нет, и только тогда надел всё кольца, заставившие его облик и ауру измениться. Будучи Армуном, а не стариком-Вилардом, активировал кольцо-телепорт. Его побег будет замечен. Но когда его найдут, маги увидят лишь молодого человека, испуганного осадой ученика архимага.

***

Все следующие дни я была так же заключена в комнате. Кроме Виена никто не заходил. Это одновременно успокаивало и тревожило меня.

В моих отношениях с ним всё было так, как в лучшие дни нашей совместной жизни. Он был нежен и мил, ухаживал и заботился обо мне. Приносил еду, лекарства, от которых мне, вопреки прежним сомнениям, становилось лучше. Одновременно с этим не был настойчив в любой близости, даже обычных прикосновениях. И спал, поджав ноги, на коротком диванчике, пока я не позволила вернуться ко мне на более удобную широкую кровать.

Вскоре рассказал мне о том, что по настоянию Второго императорского Магистра никто не беспокоит меня своими визитами. Тот специально прибыл из столицы, чтобы лично следить за моим выздоровлением. Хотя я ни разу не видела Магистра за всё это время. Так же Виен коротко рассказал о том, как движется поимка магов, виновных в моём похищении, но советовал не думать об этом и зря не переживать.

При этом он совсем не спрашивал о том, что происходило со мной в лесу. Я ждала этих вопросов и боялась. Я просто не знала, как могу сказать ему о том, что он и все наши друзья, все родные мне люди стали врагами. С каждым днем всё больше становилось понятно, что это было иллюзией, наведенной заклятиями. И мне было неловко за то, что я поверила магам. Иногда он будто пытался заговорить об этом, но быстро менял тему.

Я все ещё боялась и того, что происходящее со мной сейчас — новый обман магов. Но каждый день я все больше убеждалась, что это не сон и не иллюзия. Я видела, как Виен улыбается мне, как заботится и беспокоится о каждой моей потребности. Что он настоящий и ни за что не причинит мне зла. Сомнения угасали, но вместо него приходило другое чувство — чувство вины и страх перед собственным даром.

Краткое воспоминание о нашей первой встрече в том злополучном лесу вставало передо мной яркой картинкой. Перевязка на руке Виена — доказательство моей вины — была прикрыта рукавом, а потом и вовсе исчезла. Но я часто видела, как неловко он управляется пальцами, что до сих пор плохо шевелились, и как он научился делать всё другой, здоровой рукой. Виен никогда не винил меня и уходил от разговора о собственных ранах, но я всё помнила.

Ужас от содеянного все больше охватывал меня. Всё чаще я вспоминала виденную в детстве женщину, попавшую под действие проклятия оборотничества и убившую всю свою семью, и не могла не сравнивать себя с ней.

Я заставляла себя верить в то, что теперь я среди друзей, и Виен не даст меня в обиду магам или кому-либо еще. Но всё так же, как и в первые дни после пробуждения, желала сбежать из этой комнаты и от единственного человека, заходившего ко мне. Теперь не из страха, что он может оказаться скрытым иллюзией магом, а из-за понимания, что я могу причинить ему ещё больший вред. Нельзя человеку находиться рядом с оборотнем. Из-за связи с оборотнем погибла моя настоящая мать. Из-за меня, дочери оборотня, мог погибнуть мой же любимый человек.

Мысль о побеге преследовала меня, как недавние наваждения магов. Но даже малейшей возможности бежать у меня не появлялось. Виен всегда запирал комнату. Всегда заботился и о том, чтобы у меня было всё и не возникало ни единого повода выйти. Я уверена, наученный опытом с Альвианом, Виен предусмотрел всё, даже самое невозможное, чтобы я не могла покинуть комнату.

Единственной возможностью для меня выйти отсюда хоть на время было полностью выздороветь. Чувствовала я себя замечательно. Лишь легкая тошнота по утрам выдавала, что я всё еще нездорова. Я не говорила об этом. Но Второй Магистр, слова которого передавал Виен, считал, что моя аура еще не восстановилась. Слова Магистра вызывали сомнения — до сих пор я ни разу не видела его, хотя, казалось, он знал о моём состоянии всё.

— Когда Магистр зайдет ко мне? — однажды спросила я.

Виен ответил не сразу, а на его лице на миг мелькнуло то же выражение, которое появлялось каждый раз, когда он не хотел о чем-то говорить и менял тему разговора. Слишком часто в последние дни эти эмоции отражались на его лице. Но он не отводил взгляд и всегда улыбался после.