Дочь по контракту

Да уж, а вот по Золотову и не скажешь что он в полной боевой готовности. Муж в отличие от меня какой-то потухший, бледный. Олег очень похудел и постарел за этот месяц. Кажется, он просто устал, но в меру своего упертого характера не отказался от задуманного.

— Всем встать. Суд идет, — объявляет секретарша.

Мы покорно исполняем приказ. Судья, правда, как и в прошлый раз замотанный. Ему бы поскорее от нас отделаться.

Слушание начинается стандартно с оглашения имен всех присутствующих. Потом для показаний первым приглашают истца за трибуну.

Золотов корчит недовольную рожу, встает и широким шагом двигается говорить. Ухватывается двумя руками за бортики трибуны и бесстыже прячет от меня глаза.

Я же напрягаюсь до последнего волоска на голове. Мне не терпится узнать, что хочет наплести вот этот неблагодарный мужчина.

Сначала Олег расхваливает себя, мол, какой он праведник. Кажется, от слащавых речей у Золотова сохнет горло, поэтому муж делает перерыв и глушит воду из бутылочки.

— Анастасия Романова, — продолжает Олег, — асоциальная женщина, — внезапно начинает грозить пальцем в мою сторону. — Истеричка, которая неоднократно поднимала руку как на меня, так и на весь персонал в доме! Запугивала охрану, бранно ругалась и убила мою собаку!

— Про собаку не ври! — не выдерживаю, подскакиваю, но Лютольф сразу меня осаживает.

Плюсом получаю предупреждение от судьи.

Я никогда не была зашуганной жертвой, которая вздрагивает от каждого шороха. Да, в семейной жизни скандалы были, но не такие, как преподносит Золотов, добавляя, что я периодически набрасывалась с кулаками на Фила, душила от ревности всех служанок. И они могут это подтвердить…

Золотов продолжает стоять за трибуной и красноречиво лгать, припоминая мою выходку на прошлом заседании.

— Ваша честь, — с ангельской миной Олег оборачивается к судье, — как можно доверить малолетнего ребенка этой особе?

Не слишком эмоционально вовлеченный судья кивает и указывает Золотову вернуться за стол.

Следующей приглашает меня.

Я просто сгораю от несправедливости так, что руки дрожат. Под кожей будто пульсирует ток.

— Ваша честь, — теперь я занимаю место у трибуны, — я очень люблю свою дочь, а все, что говорил Олег Эдуардович ложь…

— У вас все?

— Да.

— Краткость — сестра таланта.

На самом деле мне есть много чего сказать, однако, прошлым вечером Лютольф с умным видом нацарапал на листе всего одно предложение. После предупредил, что если я начну нести отсебятину, то мало не покажется. Я скептически приняла столь немногословную речь, но доверилась адвокату.

Крепко стискиваю зубы, наблюдаю ухмылку Золотова. Он думает, что я растерялась и позабыла все на свете.

Действительно, пока двигаюсь к столу мои ноги, будто превращаются в два столбика и совсем не гнутся. Коряво плюхаюсь на стул и облокачиваюсь. Всей стратегии я не знаю, поэтому исподлобья взираю на Марка.

Он же просит дополнительное слово, кажется, теперь Лютольф будет говорить за меня.

Адвокат вальяжно встает так, точно находится не в зале суда, а блистает при свете софитов. По-хозяйски расслабленно он начинает прогуливаться по залу. Медленно переступает, обаятельно улыбается.

Дьявол такой. Интригующий.

Я мобилизуюсь и вся во внимание наблюдаю за каждым движением адвоката. Впрочем, как и Олег.

— Начну издалека, — произносит Марк, — но мы же никуда не торопимся? Ведь дело серьезное?..

Судья одобрительно кивает.

— Мало кому известно, что до брака с Анастасией Олег Эдуардович уже был женат. Четыре раза. И все эти четыре раза он оказывался богатым вдовцом. Его жены умирали, спустя год-два после брака оставляя истцу баснословное наследство. Причины смерти, кстати, весьма нелепые. Вот, например, третья жена…

— Я протестую! Это к делу не относится. У Олега Эдуардовича имеется алиби, — подает голос коренастый представитель Золотова.

Судья стучит молотком:

— Протест принимается.

Лютольф злится. Ему не дали огласить один из компроматов на Золотова. Однако Марк профессионально сохраняет «лицо».

— Ладно. Хотите сжато? — быстро марширует к нашему столу и хватает папку с документами. — Не буду вас томить! — Идет к судье и с шумом роняет перед ним бумаги. — Зачем искать опекуна для Стефании? Тем более человека, который не удосужился записать ребенка на свою фамилию? — Марк листает папку. — Вот, Ваша честь, видите? Это результаты анализов ДНК из государственной и иностранной лаборатории…

Судья поправляет очки и широко округляет глаза. Растерянно поглядывает на Марка.

— Вы?

— Именно. У Стефании есть родной отец. Причем зачатие произошло не естественным путем, а при помощи ЭКО. Полагаю, если Олега Эдуардовича что-то не устраивает нужно разбираться с клиникой, а не с матерью ребенка.

Судья несколько мгновений изучает документы, но они подлинные.

— А вы, Марк Яковлевич, готовы признать девочку?

— Конечно.

Ох, как помрачнел Золотов. Хотя на что он рассчитывал?

Я откидываюсь на спинку стула, блистаю улыбкой не на радость бывшему мужу. Олег до белых костей сцепил руки, сгорбился весь и пялится в столешницу.