Дочь посла

— Ну, чего тебе? — спросил он, еще не совсем очнувшись.

Я пересказала ему, ничего не упуская, все, что слышала сама. Сон как рукой сняло!

— Врешь! — сказал он.

— Стала бы я тебя будить, если бы не такое серьезное дело!

Он лег и задумался. Муса не был таким быстрым на решения и поступки, как я. Он мог целый день лежать, не проронив ни слова. Такой уж он тугодум.

— Надо что-то предпринимать! — с отчаянием проговорила я.

— Нам самим надо открыть месторождение нефти, вот что! — вдруг сказал Муса. — Помнишь, как в Ишимбае было? Кто-то из охотников набрел на нефть, что просочилась на дно большого оврага. Об этом сообщили в Москву. Приехали геологи. Поставили вышки. Ударил фонтан… Наверное, в Индии тоже немало оврагов и ущелий, где можно искать нефть.

С этого дня мы только и думали о том, как бы найти нефтеносные благодатные земли.

А лу все крепчал, будто желая вырвать с корнем вековые деревья и заодно снести наш старый дворец. Все вокруг шумело и ревело, — ох, никому не советую пережить этот лу!

Муссон

Вслед за пыльным облаком с той стороны, где лежит океан, появились свинцовые тучи. Сначала они погасили солнце. Затем навалились на вершины далеких гор.

И тотчас разразилась гроза. Свинцовая туча начала стрелять молниями. Засверкало и загрохотало небо, вдруг ставшее низким и тесным. Заметались огненные хвосты.

Дышать стало еще труднее.

Мне показалось, что в нескольких местах продырявилось небо. И вдруг на наши головы обрушилось целое море.

За каких-нибудь пять минут земля осталась под водой. Я подумала: если бы буровая не была окружена валом, не миновать беды.

В такой ливень положено сидеть дома. Но разве какая-нибудь сила могла удержать моего папу, дядю Мамеда или дядю Мухури! Они как ни в чем не бывало выходили на вахту.

Мы с братом не прочь были побегать под ливнем. Но мама шагу шагнуть не разрешала; при каждой вспышке молнии она со вздохом говорила:

— Только бы не ударила в вышку! Только бы не в вышку!

В такое время, чтобы стоять возле окна, тоже надо иметь мужество. Мы смотрели на тысячи и тысячи ручейков, которые водопадом падали и падали с неба. Куда там бегать под таким дождем!

В сумерках мужчины вернулись с работы. На отца смотреть страшно, на нем ни одной сухой ниточки!

Видно, он очень устал. Кое-как поднялся по лестнице, а когда повернулся ко мне, я увидела, какое страдальческое выражение было на его лице.

— Пап, а пап, — тихо спросила я его. — Отчего это у тебя такие мозоли на ладонях?

Он подмигнул мне, и я сразу догадалась, что он просит помалкивать… Наверное, не хочет расстраивать маму.

А ливень все льет и льет! И откуда взялось столько воды?

Муса в последнее время совсем завоображал. Несмотря на муссон, отец берет его с собой на работу. Мальчишкам всегда везет! Например, весь вчерашний день брат простоял возле насосов.

— Взрослым не до насосов, сама понимаешь, — сказал он с гордостью, когда вернулся. — Вот и мне приходится дежурить. Ведь не каждому доверят стоять на вахте! А мне доверили. Вдруг слышу, кто-то меня тихонько окликает. Смотрю — Лал стоит с двумя приятелями. Я пригласил их под крышу, не мокнуть же им под дождем! «Что вам нужно?» — спросил я, потому что дежурный не должен никого постороннего допускать к насосам. Лал ответил за себя и за своих товарищей. «Мне пришлось поспорить с этим Бахуром, — сказал он, показывая на спутника. — Понимаешь, он уверяет, что в такую погоду ни один иностранец не будет работать на буровой… А я с ними поспорил, сказал, что он не знает советских людей. Ведь советские люди не только муссонов, а вообще ничего не боятся! Ведь правда? Пришлось из-за этого Бахура пробираться на буровую. Теперь ты, Муса, посоветуй, что мне делать: за уши отодрать его или просто-напросто дать оплеуху?»

— Ну и что ты посоветовал?

— Я поставил их своими помощниками. Больше они ничего не хотели, да и я не мог ничего другого предложить.

Трудная ночь

Ливень бушевал всю ночь, но к утру он как будто еще более разошелся. Когда мы проснулись, вокруг нашего дворца лежало море без начала и конца.

Мужчины оделись, как охотники за утками: закрылись плащами, натянули на ноги высокие сапоги. Мы провожали их глазами, пока они не скрылись за поворотом.

— В такое время мы, женщины, должны чем-нибудь порадовать наших мужчин, — задумчиво проговорила мама. — А что, если мы им сегодня сварим, например, бишбармак?

Я, конечно, обрадовалась ее предложению.

Как только мы с мамой появились на кухне, дядя Тандон расплылся в улыбке.

Дядя Тандон очень уважал мою маму и любил меня. Я это знала.

Он, как и в первый раз, когда встречал маму, приветствовал ее, сложив обе руки лодочкой и подняв их к бороде.

Моя мама не знала, как с ним объясняться, поэтому прибегла к моей помощи. Но дядя Тандон знал только свой родной хинди, и мой английский язык, притом не особенно богатый, не пригодился. Увидев, что от меня мало толку, мама перешла на язык жестов. Его каждый отлично понимает!