Дочь посла

Муса первым перешагнул порог. Я никак не могла попасть ключом в замочную скважину, в глазах рябило. Наконец мне удалось запереть дверь, а ключ я спрятала в щелочку, в условленном месте.

В это время двор обычно бывает пуст. Работающие ушли на заводы и в конторы, домохозяйкам на базар еще рано. Да тут еще начал моросить мелкий противный дождь. Мы спокойно, никем не замеченные, вышли на улицу.

И тут-то возле ворот, случилось то, на что я тайно надеялась. Навстречу нам попался почтальон — Ибрагим-агай. Он не меньше моего обрадовался встрече.

— Теперь мне незачем подниматься на второй этаж, — подмигнув, проговорил он. — Вручаю письмо от папы. Держите!

Ибрагим-агаю известны все наши секреты, даже как мы учимся. От него ничего не скроешь, если и захочешь.

Этого письма я так ждала! От радости я взвизгнула. Меня не смутил насмешливый взгляд Мусы, пусть видит, как я рада папиному письму.

— Ты тут меня обожди, — попросила я его. — Я сразу вернусь, только отнесу письмо.

Он махнул рукой: валяй, мол!

Войдя в квартиру, я бросила письмо на круглый стол, чтобы мама сразу заметила его. Там же лежали наши записки.

Однако сразу я не решилась уйти. Очень мне хотелось знать, что пишет папа. До сих пор я никогда не вскрывала чужих писем. Ведь нехорошо совать нос в чужие тайны.

Но на этот раз я решилась вскрыть конверт. Перед побегом я должна была знать, о чем пишет папа.

Я прочитала письмо один раз, потом второй. Не снимая рюкзака, я принялась перечитывать в третий раз. «Привет вам, мои дорогие, из далекой Индии, — писал папа. — До последнего времени мы искали нефть возле Гималайских гор, сейчас переехали в штат Ассам, живем около города Сибсагар. Если и здесь нам не посчастливится, то переедем на юг, в штат Бомбей…»

«Где же этот штат Ассам и где этот Бомбей? — думала я. — Сколько раз себе говорила, что надо хорошо изучить карту Индии, и все как-то было недосуг».

«Наше дело нелегкое, — жаловался папа. — Ведь нефть втихомолку лежит себе под сотней пластов, ее рукой не ощупаешь, глазом не увидишь, ухом не услышишь. На чужой земле, в чужой стране особенно обидно, что нас постигает неудача. Но мы не можем отступать, просто не можем не найти нефть, нужную Индии…»

Я невольно задержалась на тех строчках, которые касались моего брата:

«…Не скрою, меня очень огорчило твое, Шамсикамар, письмо, в котором ты написала о Мусе. В такое время, я понимаю, в доме нужен мужчина. Мы, двое мужчин, как-нибудь нашли бы общий язык. Тем более я сам рос сиротой. Однако я сейчас никак не могу приехать, нас оставили в Индии еще на год.

Ты, Шамсикамар, сама попробуй поговорить с Мусой. В открытую! Он ребенок, многое еще в жизни ему непонятно. В таком возрасте хочется быть взрослым, но это не так-то легко. Он этого не понимает, а мы, взрослые, понимаем. Он может принять самые неразумные решения, останови его!»

Будто кто-то заслонил письмо, строчки расплылись.

«Если ты не уверена, что справишься с этой трудной задачей сама, то рискни — всей семьей приезжайте ко мне. Индийское правительство разрешило нам вызвать семьи. А для детей в городе Дели есть советская школа…»

Я была так благодарна папе, как хорошо он сделал, что догадался нас пригласить к себе. Теперь все ребята поймут: не зря мы с ними спорили, что сможем поехать в Индию!

«Однако меня глубоко волнует, как вы перенесете индийский климат, тут все так непривычно! — продолжал папа. — Порою температура поднимается до сорока, а иногда и до сорока пяти градусов. Бывает, что нечем дышать.

Как поведут себя ваши башкирские сердечки, приученные к прохладе реки Белой, к освежающим ветрам, дующим с гор, и трескучим морозам зимы? Очень прошу, посоветуйтесь с друзьями и обязательно с врачами. А мне так не хватает вас!»

Тут я расплакалась. В самое трудное для папы время мы собирались убежать из дома. Я плакала еще потому, что в письме папа даже не упомянул моего имени. Удивительные люди эти взрослые, о детях вспоминают только тогда, когда они что-нибудь натворят. Если вести себя как следует, то нуль внимания. Почему так устроена жизнь?

Муса резко распахнул входную дверь и застал меня с письмом в руках и… в слезах.

— Вот тебе на! — проворчал он, сердито насупившись. — Ты чего тут нюни распустила?.. Скоро ты?

Я протянула ему письмо.

— Меня оно не интересует, — сухо произнес он, отступив на шаг. — Айда!

— Там и про тебя написано…

— Выдумка!

— Честное слово! — увидев, что Муса заколебался, я решила воспользоваться этим. — Папа зовет нас в Индию!

Какое мальчишеское сердце не откликнулось бы на это заманчивое предложение! Муса не был исключением. Для вида пожав плечами, он все же потянулся за письмом.

Я следила за выражением его лица, пока он читал письмо. Ни один мускул не дрогнул, вот он какой, Муса!

— Это только так… — причмокнул он языком и кисло улыбнулся. — Несерьезно.

Я удивилась.

— Мама согласится поехать, я уверена, — настаивала я, желая склонить его отказаться от задуманного побега.

В ответ Муса, выпятив толстые губы, гордо заявил: