Дочь профессора

— Что-то я не вижу, чтобы коммунизм мог похвалиться особенными достижениями, черт побери. Укажите мне коммунистическую страну, которая бы достигла большего, чем мы.

— В каком-то отношении, — сказал Дэнни, — в России и в Восточной Германии они достигли большего…

— В капиталистических странах прогресс совершается вдвое быстрее, чем в коммунистических, — сказал Майк. — Возьмите Японию.

— А что ты скажешь о менее развитых странах? — сказал Дэнни.

— Им больше пользы от американской помощи, чем от коммунистической идеологии.

— Это неверно, — сказал Джулиус, — потому что наша помощь попадает прямо в карманы продажных политиков.

— Нельзя вливать новое вино в старые мехи, — сказал Элан.

— Вот это верно, — подтвердил Джулиус.

— Знаете что, — сказала Дэбби, — я хотя и не согласна с Майком, но все-таки не понимаю, зачем обязательно нужно прибегать к насилию, как это делал Че. Я хочу сказать, а как же Ганди? Он же освободился от английской зависимости, не прибегая к насилию?

— К насилию прибегать необходимо, — с неожиданной страстью произнес Сэм. — Идея отказа от применения насилия привела к тому, что целое поколение негров топталось на месте. Люди просто перешагнут через тебя и все, если ты будешь лежать, поджав хвост, как хворая сука.

— Сэм, Сэм, как ты смеешь… — начала Дэбби, приняв почему-то его слова на свой счет.

— Пример Ганди, — поспешил вмешаться Генри, улыбнувшись Дэбби, — может оказаться именно тем исключением, которое подтверждает правило. В конце концов, Ганди имел дело с империалистически слабой державой. И к тому же ему приходилось действовать в рамках индийского общества, которое ценит пассивность, как ни одна нация на свете.

— Мы не можем не признать, мне кажется, — сказал Элан, — что сила и власть идут рука об руку. Сила может даже создать вполне эффективное подобие власти. Ценность первых вылазок Кастро, без сомнения, и заключалась в том, что он показал кубинским крестьянам, чего можно добиться, если противопоставить силе силу. Главное достижение партизан было не в количестве убитых ими солдат или захваченного оружия, но в развенчании Батисты. Потерпеть поражение — это значит потерять авторитет, а потеря авторитета ведет к потере политической власти.

Помолчав, Элан заговорил снова.

— Это закон природы, и мы можем взять его за постулат: тот, кто несет моральную ответственность, должен иметь право применять силу. Муж должен иметь право привести к повиновению жену, применяя силу, если это окажется необходимым, а родители — детей.

Генри улыбнулся.

— Это похоже на учение Сен Поля^[31],— сказал он.

— Но это не очень-то похоже на учение Христа, — сказала Дэбби, — Христос не учил насилию.

— Нет, конечно, — сказал Элан, — потому что его царство не от мира сего, в то время как революция — это очень даже от мира сего.

— Но могли бы вы, — спросил Генри, — могли бы вы сейчас взять винтовку и убить кого-нибудь? Ведь именно с этого все и начинается?

— Да, — сказал Элан, — да. Я могу взять сейчас винтовку и с чистой совестью застрелить, к примеру, Линдона Джонсона.

Генри покачал головой.

— А я могу, — сказал Дэнни.

— Ну, так почему ж ты этого не делаешь? — насмешливо спросил Майк.

— Да, я мог бы, — повторил Дэнни; шея его слегка покраснела. — И это было бы только начало.

— А ты как, Джулиус? — спросил Элан.

— Что ж, — сказал Джулиус, — я бы, пожалуй, застрелил Линдона Джонсона… но не собираюсь этого делать. — Он рассмеялся.

— А почему нет? — спросил Элан.

— Ну, прежде всего потому, что мне это не сошло бы с рук.

— Сошло бы, — сказал Элан, — если все хорошо продумать.

— Я бы застрелил Уоллеса, — сказал Сэм. — Если бы он появился в этих дверях и у меня была бы в руках винтовка, я бы застрелил его.

— И это ничего бы не изменило, — сказал Генри. — Вы не можете убить предрассудки, убивая человека, который является их носителем.

— Нет, — сказал Элан, — но мы можем подать пример.

— Пример — кому?

— Тем, кто страдает от его убеждений и действий. Почему Джонсон сам лично должен быть огражден от опасной войны, на которую он посылает других? Только потому, что он президент?

— Вы не можете положить конец войне, убив Джонсона.

— Вероятно, нет. Но это может поднять дух тех, кто сражается против нас, и послужит уроком тем, кто так бездумно ввязал нас в эту войну, — заставит их понять, что есть люди, которые считают их преступниками, и им не избежать личной ответственности за свои дела.

Это прозвучало с большой силой, и Генри опустил голову, словно не найдя ответа. И тут Кейт подняла руку.

— Извините, профессор, — сказала она, — мне бы не хотелось никому мешать, но, к сожалению, я должна уйти.

Генри посмотрел на часы и увидел, что время семинара давно истекло.

— Хорошо, — сказал он, — мы продолжим этот разговор на следующем занятии.

7

В этот вечер, вернувшись домой, Генри застал Луизу в гостиной. «Привет!» сказали они друг другу, и Луиза стала смотреть, как отец наливает джин в большой бокал, чтобы приготовить себе свой первый мартини.

— А ты не хочешь? — спросил он.