Дочь прокурора

- Ты не понял. Я о … Никите…, - я запнулась, а Амир удивленно вскинул бровь.

- А что с Никитой? Ты видела его сегодня вечером? – спросил внезапно так, словно и не было его в том доме несколько минут назад.

Сначала я не поняла, растерялась, когда папа вдруг произнёс:

- Лия ничего не видела. Я отправил Никиту присмотреть за ней, чтобы одна не ночевала, но он так и не доехал. Правда, дочь?

В зеркале заднего вида на меня пристально смотрел отец, и я всё поняла. Теперь мне не нужно скрывать этих двух мужчин друг от друга…. Теперь мне необходимо встать рядом с ними и соврать всему миру.

- Да, - твёрдо ответила я, - я не знаю где он и видела его в последний раз у нас в доме еще утром.

- Умница, малыш. Только для пущей уверенности отдай мне его телефон, с которого ты звонила.

Телефон, точно!

Я спохватилась и вынула смартфон из заднего кармана джинсов. От каждого, даже легкого движения болели кисти, заставляя меня морщиться. И Амир это заметил. Перехватил у меня телефон, а на его лице отразилась целая гамма боли. Словно он чувствовал её вместо меня.

- Только надо подумать как быть с исходящими. – произнёс папа, - Одной чистки телефона недостаточно.

- Я решу всё. У меня есть хорошие знакомые в телефонных компаниях, - успокоил и его и меня Амир.

Папа хмыкнул, а потом снова взглянул в зеркало.

- Где ты только опыта набрался?

- Учителя были хорошие, - кратко ответил Амир, притягивая меня обратно к себе и осторожно беря за запястье, чтобы рассмотреть мои ноющие раны. Никогда еще мне не было так больно. Кажется, руки опустили в чан с кипящим маслом, настолько сильно они жгли, - я заберу Лию к себе сегодня.

- Пусть бы домой ехала. Ира позаботится о ней.

- Я сам о ней позабочусь, - отрезал Амир, - тебе будет чем заняться. Звягин так просто не оставит это дело.

- Но с дочерью ты мне не запретишь видеться, Шахин! – довольно грубо отчеканил отец.

- Это вопрос не ко мне. Если Лия будет великодушна и сама тебя простит за то, что ты натворил, то ты будешь счастливчиком.

Сильные руки снова прижали меня к себе, а я просто прикрыла глаза и отпустила мысли. Я подумаю обо всём позже. Моя нервная система и психика не готовы к тому, что происходит прямо сейчас. К этим страшным разговорам, к тому, как поступил папа, как насильно увез меня, собирался выдать замуж. И к тому, что сделал Никита…

Поглубже закопавшись щекой во влажную от моих слез рубашку Амира, я кажется, уснула. На долго ли? Не могу сказать. Проснулась, когда сквозь негу услышала отцовский голос.

- Тттшш, осторожно.

Приоткрыла глаза и поняла, что нахожусь на руках моего мужчины, а папа помогает ему выбраться из машины. Свет от фонаря осветил его лицо и у меня сердце кольнуло. Несмотря на то, как я зла была на него, гаммы эмоций, таящихся в его глазах не заметить было невозможно. Столько невысказанной боли, столько вины.

Папа протянул руку и взял мою ладонь. Поднёс к губам, и осторожно поцеловал внутреннюю сторону.

- Прости меня, дочь. За всё.

Наверное, папа бы не выдал меня замуж, если бы я рассказала как Никита со мной обращался. Вероятно, в данной ситуации была и моя вина.

Никогда не нужно бояться последствий и молчать. Молчание – как паутина. К нему прилипают всё новые недосказанности, в которых только сильнее запутываешься, пока однажды не происходит нечто непоправимое.

Но все же то, как он снова собирался поступить с Амиром не позволяло мне смотреть на него прежними глазами. Моя любовь к папе безгранична, но сейчас мне казалось, что я не знаю его. Не знаю этого человека, который забыл собственный грех и свалил всю вину на другого.

- Я очень устала…

Произнесла, мягко забирая руку и успевая заметить, как плотно папа сжал губы.

Втянул носом воздух, будто боролся сам с собой. Хотел что-то еще сказать, но в итоге молча кивнул.

- Отдохни хорошенько, Лиюш! Завтра поговорим, я приеду.

- Ладно.

- Позаботься о ней, - адресовал слова теперь уже Амиру.

На этот раз без ненависти, злости. Словно просил старого друга…

- Иначе никак!

48

Лия

- Будет жечь, - предупредил Амир после того, как взял меня за запястье.

- Ничего. Я потерплю.

Горячая вода, в которой я находилась согревала. Амир набрал для меня полную ванну, как ребенка усадил в неё, намылил мягкую мочалку и осторожно прошелся ею по моим рукам, шее, груди. Я не протестовала. Я впитывала его присутствие, как губка, и только так могла дышать ровно – когда он был здесь, рядом со мной.

Наблюдая за тем, как Амир приложил к ранам ватку, пропитанную хлоргексидином, я невольно сжалась и сильно закусила губу.

Боль от соприкосновения с ранами опоясала руку и билась пульсацией к самому плечу. Невольно дернула рукой, но Амир удержал её, продолжая обрабатывать распоротую кожу.

- Знаю, что больно, но это необходимо. Ты не знаешь на ком наручники были до этого. Завтра я тебя отвезу в частную клинику, к своему врачу. Сдашь кровь. Я хочу убедиться, что не будет заражения.

- Хорошо, - согласилась я.

Глупо отказываться. Если только это не повлечет лишних расспросов от доктора, то я согласна. Мне и самой не хочется жутких последствий для себя.