Дочь реки (СИ)

Слетели с нее все беспечность и напускное непонимание, точно сухой песок с ладони. Сверкнули болотные, как у матери — княгини Ведары — глаза предупреждением, чтобы сильно Гроза не смела в ее мыслях копаться и допытываться того, что она говорить не хотела.

— Да то, что заприметила ты в нем что-то. И думы какие-то все в голове вертишь. Смотри, княже узнает… — ничуть не оробела та от ее взгляда.

— А ты отцу расскажи побольше, — вдруг на удивление зло огрызнулась Беляна. — Тогда мне и влетит сильней. А то, глядишь, свяжет меня — да так к Уннару своему и отправит, как овцу какую.

— Чего бы мне рассказывать, — вот теперь Гроза растерялась даже.

— Знаю я… — загадочно бросила княжна. — В тереме судачат давно…

Но осеклась, передумав говорить больше. Повернулась и пошла прочь — к Драгице, которая едва на месте уж не подпрыгивала, заприметив их небольшую склоку. А Гроза только взглядом ее проводила, все сглатывая и сглатывая сухость в горле. Да хоть всю реку выхлебай, кажется — все равно горечи не унять. Судачат, стало быть: не убереглась. Ничто не укроешь от тех, кто обо всем знать хочет. Гроза содрогнулась мелко, бросив взгляд вдоль русла, которое изгибалось помалу. Еще немного — и покажется за излучиной Волоцк.

И Волань скоро уж донесла струги до города. Нашлось место им на пристани за городской стеной, где уже стихала к вечеру торговля. Еще редкие в начале травеня купеческие лодьи слегка качали мачтами. Мужи на них проверяли снасти, готовясь назавтра или через несколько дней отплывать кто на север, кто на юг. Начинается самая пора для долгого пути в другие земли.

Отражалась осколками в еще неспокойной глади реки твердыня Волоцка: самого старого города во многих княжествах, что боками друг к другу теснились на подходе к Северному морю. Много раз на столе своем князей из разных племен и родов менял. Кому помогая, принимая, а кого и прогоняя вон через луну-другую. Да как бы все ни крутилось у стен желанного любым правителем города, а все равно вернулся в детинец однажды потомок славных пращуров, шедших и древнего рода Родиславичей. Ведь дети его Волоцк тут и поставили — у плавной излучины Волани, на холме невысоком, словно нарочно Матерью Сырой Землей созданном, чтобы возвести на нем крепкие стены — одной стороной к воде — другой ко рву, что опоясал Волоцк с юга.

Вечерняя заря обливала башни города светом, обещающим наутро прохладу, словно малиновым соком. Пока шли до пристани струги, светило и вовсе уж тронуло верхушки сосен, что частоколом непроглядным росли вдалеке — за широким палом, за околицей веси, что разрасталась тут с каждым летом все больше. А после Око начало тонуть и тонуть в бескрайнем море леса. Когда сошли на берег, уже смеркалось. Резво сбежали по сходням ватажники, на ходу прощаясь с гридями и желая им теперь уж под горячую руку русинам не попадать. Помогли и тела соратников вынести.

— Мирной тебе дороги, княжна, — напоследок подошел к женщинам Рарог. — Как вновь решишь на нее вернуться.

Беляна кивнула ему чуть напряженно, будто и слова подбирала, и не знала, что сказать.

— И тебе Рарог спокойной реки. Спасибо, что помогли нам. Что до дома так быстро проводили.

Она покосилась на Твердяту, который встал в стороне, без особой-то благодарности во взоре наблюдая за старшим находников. И по его лицу, словно огрубевшему, легко можно было понять, что просьба княженки не выдавать помощников очень ему не нравилась. Не привык он перед князем юлить — да и обернуться может скверно.

— Бывай, Лиса, — парень повернулся к Грозе.

И отчего-то не оказалось в его голосе извечной насмешки. Не виделось в глазах желания уколоть, как только она что-то ему ответит.

— Прощай, — уронила она, словно камень в воду: аж у самой кругами по душе качнулось такое же тягучее сожаление, что прорезалось в линии плотно сжатых губ Рарога. Не задалось толком их знакомство. Да каких только в жизни ни случается — обо всех не напечалишься.

Но только собирался десятник отправить двух кметей вперед в детинец, чтобы телегу к пристани прикатили: тела погибших гридей на нее уложить — только повернулся Рарог, чтобы на струг свой вернуться, а не пришлось. Спустились с высокого берега к самой пристани двое стражников. Больно хмурые: взглядами все шарили по стругам, полным еще ватажников, как будто точно знали уже, кто они все такие. Старшой находников и глаза закатил на миг: видно, хоть и надеялся, что обойдется все, да не слишком.

Гриди подошли ближе.

— Здравы будьте, — кивнули всем разом.

И тут же вперились в Рарога так, будто это он собственными руками кметей убил и княжне ногу ушиб.

— Мы и сами до детинца дойти можем, — едва не фыркнула Беляна, сразу разгадав, верно, зачем они сюда пришли.

— Князь велел проводить, — неохотно пояснил один из стражников. — И старшого тех, кто вас сюда привез — тоже.

Рарог улыбнулся натянуто, когда пытливый взгляд гридя снова уперся прямо в его лицо.

— Думается, гостеприимством князя я пренебречь не могу… — вздохнул так, будто сейчас огонь из его груди вырвется — до того взъярился, хоть вида и не показывал.