Дочь реки

— чтобы не потерять направление. Так и шли, пока не начало помалу светать. Просочились неверные лучи Ока сквозь частокол березовой рощи, что недавно развернулась во все стороны до самой реки. Полились по траве — и та зашелестела, закачалась, словно какое живое существо побежало по ней. Или сама была таковым и проснулась на заре. Заметался вновь средь чащи вспугнутый ветер, который ночью, кажется, чуть стих — словно потерял чего.

Гроза уже и ног почти не чувствовала: только раз присели они отдохнуть, и Рарог дальше ее потянул. Хотелось ему скорее до стана добраться, где его ждали ватажники — а там уж на лодью сядут и мало кто нагнать сможет.

— Потерпи немного, Лисица, — то и дело принимался подбадривать ее любимый.

А она и не жаловалась, хоть и тяжело было уже идти: толком ночью отдохнуть не удалось. Обходили жилье людское, какое попадалось на пути, стороной: нечего на глазах мелькать, а то ведь кто увидит, так после и рассказать могут кметям, которые по следу пустятся наверняка. Рано или поздно. И как уж высоко поднялось Дажьбожье око, почти к самым кронам, там вдруг вынырнула самым краем из зарослей густого рогоза, то качал над водой темными булавами созревших уже початков, корма Рарогова струга.

— Пришли, — он улыбнулся наконец, перестал сосредоточенно хмурить брови.

Да и Гроза вздохнула с облегчением, как услыхала голоса ватажников в проснувшемся уже стане. Только не стали они сразу на прогалину выходить: Рарог решил наперво осмотреться. Теперь уж всего опасались. Они с Грозой притаились за плотной стеной переплетенных ветвей калины, приглядываясь к тому, что в лагере творится, прислушиваясь к разговорам.

И оказалось-то, что не зря осторожничали: там тоже были княжеские гриди.

— А Делебор тут что делает? — озадаченно пробормотал Рарог, отступая обратно в чащу, что смыкалась темным пологом за их с Грозой спинами. — Другош должен был прийти.

Он мягко повлек ее за собой, совсем передумав показываться. Да и как? Лучше, верно, выждать, как кмети уйдут, убедившись, что в стане нет никого нужного.

— Это плохо? — не совсем разумела его беспокойство Гроза. — Что не Другош?

Рарог неопределенно повел плечами. Делебора знавать еще не довелось: он присоединился к ватаге уже после того, как пришлось ее покинуть. Но раз находник так встревожился — стало быть и впрямь что-то не то деется.

Но они не успели отойти далеко. Снова зашелестело все вокруг. Снова заметались обрывочным эхом голоса повсюду, будто возвращался кто к стану. И куда ни метнись — мелькают уже светлые мужицкие рубахи. Везде треск валежника и шорох крыльев вспугнутых птиц. Рарог тянул Грозу то в одну сторону, то в другую, и скоро отступать стало вовсе некуда.

— Будто ждали, — процедил сквозь зубы находник.

Они укрылись за широким стволом сосны, что качала над головой обтрепанной в борьбе с другими сестрами кроной. Гроза прижалась щекой к его груди, слушая ровный стук сильного сердца, будто любимый вовсе не был встревожен тем, что творилось сейчас. Что идти им некуда — не такое уж тут место, чтобы можно было хорошо схорониться и ни разу не попасть на глаза гридям. А они и впрямь наступали так, будто частым гребнем траву прочесывали — и муравей незамеченным не пробежит.

Гроза покачала головой, крепко сжимая Рарога руками поперек пояса.

— Зря остались. Надо было уходить вчера. Прав ты был.

— Ерунда. Уйдем, — он в очередной раз осторожно выглянул из-за соснового ствола.

Но по его лицу было видно, что и сам он пока решения не нашел. А кметей стало уже совсем хорошо видно. Чуть лучше приглядятся — и заметят беглецов. Не одни, так другие. Голоса стали отчетливее.

— Уходи! — Гроза оттолкнулась от Рарога. Он попытался за руки ее ухватить, словно не поверил в то, что услышал. — Схоронись сейчас здесь. А после, как утихнет все, уходи.

Велика оказалась плата даже за недолгую беспечность. Если Рарога сейчас схватят, то и вовсе не останется больше никакой надежды на то, что они смогут быть вместе. Даже в другой жизни.

— Я сказал, что не отпущу тебя больше, — Рарог рванул ее на себя. — Скроемся.

И, будто торопясь разрушить все надежды, с восточной стороны, из самой глуши соснового бора тоже послышались голоса. Гриди не скрывались, они верно загоняли уже обнаруженную добычу.

— Я отвлеку их, Измир, — Гроза поймала его лицо в ладони. — Они за мной идут. Тогда они не станут тебя преследовать. Подумают, что я просто сбежала. А если найдут тебя — убьют.

Papor прикрыл глаза на миг, крепче смыкая пальцы на ее запястьях.

— Как я могу уйти… — покачал головой. — Гроза…

— Иди, — она вывернулась из его рук и дорожный мешок свой с его плеча сдернула. Побежала прочь — навстречу подстилающим к заветной сосне кметям. И полился навстречу стрекот и щебет недавно проснувшихся птиц, которых взбудоражило появление здесь людей в такой ранний час. Гроза кусала дрожащие губы и одергивала себя то и дело, чтобы не обернуться.

Она вышла из гущины чахлого соснового молодняка. Метнулась притворно в сторону от той, где прятался Рарог, и сразу налетела на двух гридей, что выступили ей навстречу.