Дочь Революции (СИ)

Они поднялись на второй этаж и зашли в кабинет. Вернее, то, что от него осталось. В сравнении с остальными помещениями «Клюквы», интерьер выглядел целым: следы копоти были лишь на смежной с коридором стене, а мебель, едва тронутая элегией, стояла на прежнем месте. На рабочем столе находились забитый пылью системный блок и кинескопный монитор, перпендикулярно столу — некогда обитый кожей диван. Материал весь потрескался, отовсюду топорщилась набивка.

При входе в кабинет Анастази чуть не споткнулась о небольшую статуэтку — бюст Роксаны Даргааге, оперной певицы и первой исполнительницы роли Гекаты в «Громовом крае». Икона конца IX века — символ заката карпейского благополучия. Лицо женщины запечатлели красивым и упитанным, волнистые волосы — собранными в аккуратную причёску, а грудь с плечами покрывали складки пеплона.

На полках сохранившегося шкафа находились диски с музыкальными альбомами, выпущенными не позднее 70-х годов. Приметив обложку одного из них, Анастази взяла его и сдула с коробки пыль.

— О, это же «Веста кер Модждо»? — Лайне неожиданно воодушевилась.

— «Мойдо», — не отвлекаясь от простукивания стены, педантично поправил Кемром. — Ты прожила в Карпее несколько лет и не знаешь, что «j» читается как «й»?

— Эй! Я вообще-то… Это любимая группа Элиота, и он всегда называл её так.

— Плохо быть Элиотом. — Наконец капитан остановился в метре от окна — когда он вновь постучал по стене, звук вышел громче и словно застрял внутри. — Похоже, здесь.

Только Анастази повернулась, как капитан рукой пробил стену, и та посыпалась. В кармане меж бетонными плитами оказался небольшой сейф. Наклонившись, мужчина отпер его и извлёк оттуда классическую Dis-UT и дробовик US-UT. Патронов к последнему, впрочем, не оказалось.

— Подожди здесь, — перед выходом из кабинета бросил капитан, — я внизу видел коробку с патронами. Скоро буду.

Только Кемром переступил порог, как Анастази продолжила рассматривать коллекцию дисков.

Когда до лестницы оставалось всего несколько метров, позади захрипело:

— Не ожидал, что ты так скоро выберешься, Аверс.

Кемром, стараясь не выдать свою тревогу, лишь мельком оглянулся, но никого не увидел. Все чувства мигом обострились — встревоженное сердце замедлило темп. Сосредоточившись, капитан сумел абстрагироваться от внешних шумов и услышал тихий скрип, напоминающий шёпот элегических частиц.

Вырвав из ножен карпейскую флиссу, Кемром резко повернулся и выставил клинок — точно в тот момент он столкнулся с антикварной российской саблей. Её старинная рукоять золотилась в полумраке, и капитан мрачно усмехнулся.

— Hor не можешь убить меня, — зашипел он, — может, наконец оставишь в покое?

— Чтобы ты вновь помешал Великому Восхождению? — Файдалом напором выбил флиссу и полоснул Кемрома по руке, после чего толкнул. — Надо же, во времена Парада ты был легендой… И чем же ты стал, Реверсон? Ты слишком слаб, чтобы победить — и я не стану спрашивать тебя, примкнёшь ли ты к нам. Ты никогда не был частью нашего мира.

Кемром, точно облитый позором, отвёл взгляд. Посмотрел на повреждённую руку и нахмурился. Порез, в отличие от ушедших времён, не стремился затягиваться — лишь пара червей проползла через рану, и кровь обильным ручьём окрашивала рукав пальто и пол.

— Похоже, ты действительно неисправен, — продолжил отречённый и остриём сабли провёл по щеке капитана. — На что ты способен без своего бессмертия?

— На многое. — Криво улыбнувшись, Кемром отвёл от лица оружие. — Ты не учёл, что я не только служил Чёрным Зорям, но и воспитывался среди них.

— И что?

Кемром вновь глянул в проход — Анастази держала Файдалома на мушке.

— Сегодня твоё Нисхождение, — бросил капитан и, перекатившись, смазал пальцы собственной кровью. — До встречи в забвении.

Только отречённый двинулся к Кемрому, как Анастази выстрелила. Среагировать Файдалом не успел — пуля насквозь прошила его грудь. Немёртвый пошатнулся. Оглянулся. Анастази вновь зажала спусковой крючок.

Меж тем Кемром кровью вырисовывал на голой стене литеры: как отдельные, так и целые вязи, что замысловатым узором являли собой ключ к Нисхождению. Движения капитана были уверенны, ювелирно точными. Вестнице было сложно не отвлекаться на то, с каким мастерством мужчина обращался со знаниями, хранимыми орденой.

Файдалом резко изменил курс и ринулся к Анастази.

— Так значит, — заговорил с ней немёртвый, — это ты убийца отречённых? Выстрел из стагетской пушки… Моё почтения, госпожа. Признаюсь, прежде мне импонировала Рагнара, но ваш острый ум заставляет меня жалеть о том, что текущие обстоятельства не позволяют сохранить вам жизнь.

— Очень, — меж выстрелами прошипела девушка, — мило.

Едва расстояние сократилось до метра, как Кемром подскочил к отречённому и развернул к себе. Нашпигованный радиацией и скованный литерами раствориться немёртвый не смог. Одной рукой Кемром прижал его к исписанной литерами стене, второй — пробил грудную клетку и вставил внутрь него дымящуюся кадильницу.

— Серьёзно? — Файдалом оттолкнул капитана. — Ты решил меня освятить?

— Просто почистить, — выдохнув, — от элегии.