Дочь Революции (СИ)

Из недр Градемина рвался огонь. Языки пламени поднимались над площадью и коптили воздух. Иссыхали фонтаны кроворек. Дышать стало почти невозможно.

— Не смотри, — шепнул на ухо девушке Кемром, — она убивает.

Об этом Лайне знала и сама: прямой взгляд на деми оказывает на человека негативное воздействие. Уже не одно столетие ущерб минимизировали посредством использования стекол, в частности — с зеркальным напылением. Несмотря на то, что эта мера не являлась надёжной, она была единственной.

Только Анастази оторвала взгляд от Раге, как узрела залитую кровью Дангери. В последней схватке пало немало красморовцев и Чёрных Зорь: сотни обворованных временем тел лежали на расколотой площади. Пока одних в подземные глубины затягивала гравитация, другие становились новой плотью взошедшей деми.

Ведущая на крышу дверь распахнулась. В проёме, преисполненная монструозного величия, показалась Вейнберг. Обменявшись с Анастази встревоженными взглядами, Кемром с флиссой наперевес бросился на бывшую покровительницу. Та без особого труда отшвырнула его. Мужчина, ударившись о стене, упал без чувств.

Анастази непроизвольно попятилась, но отступать было больше некуда. Разве что вниз, где расстилалась кровавая пропасть. Вдали балтийка увидела Верховную Жрицу с верными ей ундинами да волчицами — те успешно прорезали себе путь к Дангери. На долю секунды девушке даже почудилось, что предвестница заметила её.

— Встретились два моих несчастья, — промурлыкала Вейнберг.

Шлем оставил её голову. Лицо женщины иссекали множество порезов — как незначительных, так и глубоких.

Меж тем Кемром аккуратно отполз в сторону. Из-за переломанных рёбер вздохнуть получилось не сразу. В висок стукнула отступившая прежде боль. Капитан раздражённо зажмурился. Сплюнув скопившуюся во рту кровь.

— Covon… — зашипел он. — Hor zos oner-it goretkon Dzhesterhejl…

Едва Вейнберг замахнулась мечом на вестницу, как за спиной первой раздались шаги.

— Вилена…

Женщина ошеломлённо застыла, когда услышала знакомый голос.

— Джестерхейл? — и обернулась.

В действительности, это был он. Высокий атлетично сложенный мужчина с длинными чёрными волосами. Глаза у него отсутствовали, а одет он был в опаленную форму путника начала X века. Небрежно накинутый на плечи плащ, казалось, ещё дымился.

Чем ближе к ней становился Джестерхейл, тем больше сталь уступала плоти. Доспехи открывали изувеченную металлом и элегией кожу. Обескровленную, белую, пожранную болезнетворной пигментацией. Изорванное платье едва прикрывало наготу истощённого тела, и обманчивая красота явила истинное уродство.

Одержимость, убедился Кемром, сорвала с Вейнберг последнюю маску.

— Я была верной тебе последовательницей… — одними губами произнесла Вейнберг и едва не пала на колени перед первым демиборцем. Сначала тот протянул к ней руку, но резко отвёл её и нахмурился. — Ты вернулся… Как и было обещано.

— Твоё рвение завораживает, — меланхолично отвечал Джестерхейл, и обезображенные губы культистки расплылись в улыбке, — но и только.

Оживший лик женщины вновь омертвел. Радость сменилась гримасой боли.

— Я делала в точности так, — страстно возразила она, — как было написано «Кате-Эр»!

Всё ещё пребывая в шоке от увиденного, Анастази постаралась как можно тише приблизиться к предательнице. На носочках, шаг за шагом вестница сокращала расстояние. Мельком она заметила, что Кемром, которого отбросило почти к самому краю, сидел словно оцепеневший. Руку он держал на груди — точно в области сердца. По белевшему от кровопотери лицу бежал пот. На спутницу мужчина не реагировал.

— Ты делала, верно, — тем временем отвечал Опустошённый, — но потакая лишь собственным желаниям. Мы деми, не сомневайся в этом, но литеры созданы не во имя разрушений, а для поддержания порядка. Так посмотри же и узри, в каком мире ты предлагаешь жить остальным!

Вилена покорно оглянулась. Перед ней предстал разрушенный Староград — постепенно затопляемый, окроплённый лучами восходящего кровавого солнца. Одолеваемая Матерью Войны столица неумолимо погружалась в хаос; даже те немногие демиборцы, что смогли пережить Восхождение, один за другим расставались с рассудком и поддавались насилию, впечатанному деми на клеточном уровне.

На мгновение ренегатка страдальчески наморщила лоб. Однако вскоре к ней вернулся утраченный триумф:

— До чего же прекрасна Война…

Точно в этот момент Кемром отмер — Джестерхейл исчез, а Анастази сорвала с руки Вилены демиган. Из оставленных иглами ранок брызнула кровь. Вейнберг яростно зашипела и повернулась к балтийке.

— Значит, вот как вы используете кошмары?! — От гнева вздулись вены и раздулись ноздри. — Ха, кто бы мог подумать, что ты ещё жива… Ничего. Мне не нужен демиган, чтобы наконец прикончить тебя.

— Послушай, пожалуйста… Остановись. — Отступая, Анастази крепко держала в руках демиургическую перчатку. — Всё уже закончилось.

Гомерический хохот: