Читаем Дочь самурая. Трилогия (СИ) полностью

Дочь самурая. Трилогия (СИ)

– Мое величество все отлично понимает! – буркнул монарх. Не терпится, да? Тогда, может быть, вообще не стоило начинать? Ведь вреда вы уже принесли немало. Я читал ваши давние проповеди, владыка, в них было много полезного. Вы заботились о людях, о том, чтобы говорить с ними человеческим языком – и во что все это вылилось?

– Вред – понятие весьма относительное, августейший, – заметил Кирилл. – Почти все те люди, которых я, так сказать, сбил с пути истинного, до того в церковь и не захаживали. Ведь сколько у нас настоящих христиан, государь? Двадцать пять, тридцать процентов, никак не больше. Есть поле для деятельности! Вам легко рассуждать о церковных делах, государь! – воскликнул Кирилл. – А вы думаете, многие люди по-настоящему хотят что-то понять и Кого-то встретить? Единицы! Да и то, чтобы их отыскать, нужно пропустить через себя сотни, тысячи прихожан! Поэтому я и считаю, что чем больше их будет, тем лучше. И не важно, чем их привлекать – чудесами, байками или бубликами с маком. Это руда, которую нужно перелопатить, чтобы найти бриллианты, но потом она все равно пойдет в отвал. Из человеческой массы все равно только единицам дано что-то понять!

– И… спастись? – холодно поинтересовался император.

– Вы сами знаете, августейший.

– Возможно…

– Святые отцы говорили, что спасается один из десятка тысяч.

– Теперь уже, наверное, из миллиона? Не так ли? – спросил император, и вдруг посмотрел в глаза митрополиту сурово, пристально и грозно, словно хотел извлечь нужный ответ с самого дна его души.

«Все-таки в монастырь, в самом лучшем случае…» – пронеслось в голове Кирилла.

– Вероятно, – пробормотал он.

Он вдруг ощутил страшную усталость, захотелось опуститься прямо на прохладный пол и обхватить голову руками.

– И… вы в это верите?

– Нет, государь, – неожиданно ответил Кирилл и бессильно улыбнулся.

– Присядьте, владыка, в ногах правды нет, – распорядился Олег Даниилович.

Оглянувшись, митрополит обнаружил, что успел на несколько шагов отойти от своего кресла. Он попятился и, не сводя с глаз с императора, опустился на мягкое сиденье.

– У вас было много здравых идей, владыка. Я не про ваши теперешние брошюрки и демонстрации, конечно, а про то, что было раньше. Про переводы, про стихотворные службы. Они были действительно хороши, доходчивы.

– Я надеялся представить тот проект святейшему и на собор, но покойный патриарх…

– Да, Святейший Иосафат был чрезвычайно консервативен. А зря. Никому от этого пользы не было. Сейчас, конечно, более благоприятной момент, церковная мысль чего-то ищет. Если бы вы вели себя иначе, вы бы могли… Эх, владыка, владыка!

– Я все понимаю, государь… Могу я спросить, что со мной будет?

– Не знаю, все зависит от вас. Для суда вы натворили достаточно. По крайней мере, святейший так считает.

Чуткий Кирилл насторожился:

– Так что же тогда от меня зависит? Я могу дать твердое обещание…

– Думайте, думайте, владыка! Вы ведь человек образованный, просвещенный. Знаете ли вы, как выйти отсюда?

– Только если проделать весь путь назад… Я мог бы… изменить направление своей деятельности. Мне и самому жалко, что пришлось забросить стихи из-за телепередач и прочего…

– Хорошо, продолжайте.

– Я мог бы принести покаяние.

– Это касается вашего духовника, не меня. Мне ваше покаяние не нужно. Но императору нужно, чтобы вы обратились к своим сторонникам и объяснили им, что ошибались. Что никто не собирается принижать Церковь. И что всем вам стоит больше наблюдать за своими поступками, а не за политикой. Пока этого будет достаточно. Отец Никанор и ему подобные, наверное, в вас разочаруются, но это не беда. Ступайте, владыка, и подумайте хорошенько. И запомните: патриархом вам не быть. Не каждому дано взойти на Московскую кафедру, а затем на кафедру Святой Софии.