Дочь самурая. Трилогия (СИ)

Будучи почти самоучкой, он поступил в Санкт-Петербургский университет уже сложившимся исследователем. Он читал на многих языках и поражал своей всесторонней эрудицией. Диссертацию под названием «Квантование гравитационных волн» Бронштейн защитил ещё в 1935 году – и ученый совет единодушно, включая антисемита фон Ленарда, присвоил ему звание доктора наук.

В отличие от многих своих коллег он не чурался вполне гуманитарных интересов. Он и сам постепенно стал блестящим литератором.

Его биографии ученых, географов исследователей, его рассказы о научных открытиях вписывались попечительскими советами гимназий и реальных училищ – да что там – духовных семинарий! – в списки рекомендованной литературы.

Ему повезло уметь сочетать в себе разные дарования.

Это были дарования теоретика и литератора, эрудита и педагога. А также дар человека, который всегда сохранял личное благородство, несмотря на не вполне благородное происхождение.

Как вспоминал маститый классик Паустовский – «Достаточно было провести в его обществе полчаса, чтобы почувствовать, что это человек необыкновенный. Он был блистательный собеседник, эрудиция его казалась необъятной. Английскую, древнегреческую, французскую литературу он знал так же хорошо, как и русскую. Кипучий, жизнерадостный, чарующий ум».

Всем бы хорош – быть бы ему академиком и профессором. А что еврей – в конце концов не девятнадцатый век! Но…

И причина то была вроде пустяковая. Как-то он вступил в конфликт с издателем – Сытиным. Бронштейн принес ему научно-художественную книгу: «Изобретатели радиотелеграфа» о Попове и Маркони.

Тот просил переделать всю повесть в том духе что Маркони украл разработку у Попова – возможно, «с помощью католических монахов, тайно проникших в Россию». Так мол и завлекательнее и вообще патриотичнее.

Выслушав объяснение Бронштейна, что эта гипотеза – чушь, и что в науке открытия нередко происходят одновременно, редактор не сдавался. Бронштейн тоже упирался – и в конце концов разозленный издатель заявил – мол, ехали бы вы с такими настроениями в Самарию – или вообще к однофамильцу!» – имея ввиду Троцкого.

Следующую книгу, которая была посвящена Галилею – он заканчивал уже в Бар-Шеломе.

Когда в 1950 м году он получал первую после военного перерыва Нобелевскую премию – «за колоссальный вклад в теоретическую физику и астрофизику», Георгий Великий, как написал в мемуарах Джунковский, старчески кряхтя произнес:

– Эх, спустить бы с господина Сытина штаны и всыпать полсотни шомполов по тому месту каким он думал тогда!

– Итак – что привело вас в Ершалаим? – вернул его к реальности голос Бронштейна.

– Прошу прощения если оторвал вас от каких то важных дел – но вы сами поймете что на то была причина.

– Ну… вздохнул мар Бронштейн, – дела какие-то есть… Сейчас вот размышляю над проблемами многомерности пространственно-временного континнуума. Это как бы вам объяснить связано с некоторыми квантовыми эффектами…

– Я простите – филолог по первому образованию, – ответил с улыбкой Вамензон.

– Это по старому – словесник? Ну – тогда и углубляться не надо – доброй стариковской улыбкой улыбнулся Матвей Петрович. Физикам физическое а духовное – духовникам… – пошутил он – наверное что то из вольнодумной университетской юности. Даже вот статейку кропать начал – «Пространство Миньковского против пространства Бартини».

– Это вы про книгу Бартини которую он писал сидя у Троцкого в концтаборе?

– Именно, – кивнул Бронштейн, – совсем не удивившись осведомленности экс-филолога, – у меня есть ее второе издание к слову с подписью автора. Но вообще-то это очень интересный вопрос. Причем история его весьма… своеобразная. Взять хоть то чт еще о буддийская космология учила о существовании бесчисленного множества тройственных параллельных миров, во всем подобных нашему миру. «Субхути, как ты думаешь, много ли пылинок в трех тысячах большой тысячи миров?» Субхути сказал: «Чрезвычайно много, о Превосходнейший в мире» – процитировал он на память. Это из «Золотой сутры».

А в малой «Сукхавати вьюхе» Будда рассказывает своему ученику Шарипутре, что к западу от нашего мира, через сотни тысяч триллионов миров от него, расположен особый мир, называемый Сукхавати, то есть «Земля Блаженства». И это не все примеры! Даже взять ислам – веру, которую считают варварской. Коран говорит: «Хвала Аллаху, Господу миров!». У исламских богословов были целые споры о количестве этих миров. К примеру, Мукатиль говорит, что существует восемьдесят тысяч миров, Заххак говорил о существовании трехсот шестидесяти миров, где их обитатели голы, босы и не знают своего Творца, и шестидесяти тысячах миров, обитатели которых одеты и обуты и знают своего Творца. Вахб рассказывает, что во Вселенной присутствует восемнадцать тысяч миров, и этот мир, в котором мы живём, – один из них.

А Каабуль Ахбар писал что точное количество миров не известно никому, кроме Аллаха…

Впрочем – я забыл за разговорами о гостеприимстве.

Бронштейн открыл буфет, задумчиво пробежал взглядом по строю бутылок.

– Пить вредно – не так ли? – обратился он к Вамензону.