Дочь седых белогорий

Оказавшись на противоположной стороне ледника после быстрой и тяжёлой работы, восстанавливая дыхание, Дмитрий бросил топор на снег, присел на короткий перекур. Загбой привычно затолкал пальму в ножны, но отдыхать не стал, а поторопил его в обратный путь. Опытный охотник знал, что резкая перемена погоды – начало бури. Надо быстро переводить оленей через препятствие и уходить в спасительную тайгу, прятаться от ветра и стужи. Промедление и задержка подобны смерти. Эвенк видел, что Харги разозлился не на шутку.

Для большей безопасности при переходе ледника оленей решили разделить на тройки. Первую связку провёл Загбой. Вторую – Дмитрий. Ченка перешла одна, с перекинутыми через спину ружьями. Вслед за ними перебежали собаки.

Второй переход тоже прошёл без каких-либо осложнений. Медленно ведомые олени шли неторопливо, точно. Как бы чувствуя ответственность момента, гружёные учаги прочно, надёжно ставили на скользкую опору свои широкие копыта. Врождённый опыт подсказывал, предупреждал их об опасности. Понимая это, они безропотно подчинялись приказам строгого каюра идти осторожно. В нервном напряжении, осторожно, уверенно учаги преодолели препятствие. На другой стороне ледника стояло двенадцать оленей. Загбою и Дмитрию осталось сходить назад ещё два раза.

Так же, как и раньше, свою очередную тройку Загбой повёл первым. Он не торопился, шёл сам и вёл оленей медленно. Преодолев ледник, Загбой привязал вьючных животных к ведомым учагам и поспешил на помощь Дмитрию. Русский опаздывал. Может, он шел слишком медленно или поздно вышел на опасную тропу.

Прошло несколько минут. В пелене рвущихся облаков насторожилась тишина. На тропе так никто и не появлялся. Загбой крикнул. Где-то далеко, глухо, как будто на противоположной стороне ледника отозвался звонкий голос: по всей вероятности, Дмитрий, всё ещё находился там. Охотник крикнул ещё раз, спросил, нужна ли помощь, на что получил отрицательный ответ.

В ожидании пролетело ещё несколько минут. И вот наконец-то, в глубине серого молока послышалась глухая, осторожная поступь шагов. Ещё мгновение – и в нескольких метрах от охотника проявился рогатый выскорь[20]. По ледяной тропе шёл завьюченный олень. Один. Без Дмитрия.

Загбой поймал оленя за повод, передал Ченке, повернулся. Из облаков выплывал ещё один олень. Охотник поймал и его и только тут понял, что русский пускает учагов с грузом по одному, без сопровождения. Возмущённый эвенк хотел разразить ся бранью. Он не мог смириться с мыслью, что Дмитрий его ослушался и поступил по-своему.

«Зачем русский отправляет оленей по одному? Это плохо! Как он посмел не слушать? Разве я говорил ему делать так? Почему он своевольничает?» – думал он про себя, однако в силу своего характера не посмел перечить вслух. В какой-то мере русский был прав: оленей можно пускать без человека. Но! А если на тропе кто-то из учагов поскользнется и улетит вниз по леднику? Как и где будет он искать оленя в такой непогоде?

Однако Всемогущий Амака пока (!) был милостив. Олени выплывали из облаков один за другим и всё шло хорошо. Через некоторое время охотник подвязал к каравану двадцатого оленя. А по тропе к нему приближался двадцать первый. Исход происходящего оправдывал задуманное. Они сэкономили время на переходе через ледник почти в три раза. Осталось три оленя – и можно трогаться в путь. Только бы их не заметил Харги…

С противоположной стороны ледника не пришёл двадцать второй олень. В томительном ожидании прошло немало времени. Загбой вопросительно крикнул. Ему из облаков прилетел ответ. Судя по голосу, было понятно, что русский всё ещё находится на той стороне тропы. Что-то его задерживало, но что, не было видно.

Он осторожно пошёл навстречу, думая, что, может быть, Дмитрию потребуется какая-то помощь. Продвинулся немного и наконец-то на середине тропы увидел остальных остановившихся оленей, а за ними недовольного купца. Вьючные животные стояли друг за другом. Причиной непредвиденной остановки послужил обыкновенный кожаный повод, упавший с седельной луки, перепутавший передние ноги первого животного. Русский не предусмотрел этого обстоятельства, а может, поленился подвязать ременную упряжь к седлу. Тонкие поводья, какое-то время свободно болтавшиеся на шее покорного учага, крепко спутали его копыта и ограничили передвижение.

Охотник прекрасно знал этого оленя. Это был Учхор, учаг Ченки. Ему было больше семи лет. За всю свою долгую службу человеку он привык к смирению и покорству. Для девушки олень был просто другом, всюду и везде возил её на своей спине и безропотно подчинялся первому требованию хозяйки и наездницы. Это с его помощью преданная дочь когда-то спасла жизнь своему отцу, вызволив его из окружения собак на мёртвом стойбище.

Запутавшись в поводу, Учхор остановился из-за натянутого повода, думая, что так распорядился человек. Он ждал, когда к нему подойдёт его любимая Ченка и, распутав ему ноги, проводит вперёд.