Дочь шторма, невеста огня

И, прежде чем кто-нибудь успел ее остановить, Киара вышла в коридор. Дверь за ней, оглушительно хлопнув, разлетелась в щепу.

⁂

Разговор, состоявшийся на похоронах, Марк бы с радостью перенес на пару лет вперед. Не потому, что его хоть как-то трогала смерть пары сотен человек, – чужие жизни не слишком волновали и до того, как сломался трансформатор. Нужно время, чтобы окончательно свыкнуться с мыслью: отсутствие человечности в его случае вполне нормально.

Наверное, еще там, на балконе, нужно было сказать что-то, поддержать Киару и успокоить, но нужные слова никак не желали находиться. Только голова всякий раз начинала болеть сильнее, стоило глянуть на нее, подозрительно косящуюся и ожидающую хоть какой-то реакции.

Киару было жаль. Потому что те люди – они мертвы, а мертвым, как известно, глубоко наплевать, кто из живых разводит по ним сопли. А Блэр – вот она, живая, красивая, сильная и явно желающая ту часть своей жизни забыть раз и навсегда. И вряд ли ей на самом деле нужна его жалость. Она вообще мало кому нужна.

Реакцией стала трещина в стене, когда очередная попытка вызвать в себе чуть больше эмоций по отношению к этой истории не увенчалась успехом. В ответ на это Киара, которая в любой другой ситуации разразилась бы лекцией о хреновом контроле или потащила бы на полигон, придала стене прежний вид одним взмахом руки. И, бросив что-то вроде: «Побудь один», ушла.

Бежать за ней Марк не стал. Попытался окликнуть, но без всякого энтузиазма, мысленно соглашаясь: им стоит отдохнуть друг от друга, а самой Киаре – в одиночку переварить свалившиеся на ее голову отношения с ним.

На работу Марк шел с неохотой, впервые в жизни малодушно подумывая взять отпуск подольше и отправиться ловить рыбу в Ледяном озере. Одно но: маменька-лич до сих пор разгуливает по Иленгарду, а значит, прихватить Киару с собой – наводить порядок на ближайшем кладбище, как завещала бабушка, – никак не выйдет. А засыпать без нее спустя столько совместных ночевок вряд ли получится.

Не вдохновляла и записка с подписью коммандера Ларссона, который приказывал явиться в участок. Ощущение скорых неприятностей холодило спину, несмотря на вот уже пару недель длящуюся жару.

Он безбожно опаздывал: пришлось заглянуть в хозотдел за формой, поругаться там с каким-то занудой в пенсне, невесть откуда взявшимся на месте старой Берты (дамы суровой, но не любившей всякие бумажки, как и половина полицейского корпуса), выяснить, что без дрянного акта о порче имущества не видать ему новой формы как своих ушей, и, матерясь на манер дорогого дедули Аргуса, поплестись восвояси. В его случае – в некроотдел, который, мать его так, находился ровнехонько на другом конце полицейского корпуса.

Долгожданная встреча с инфернальной принцессой вышла весьма красочной – послышался громкий и сухой треск, а миг спустя Киара, больше напоминающая черный вихрь, вылетела из-за угла с такой скоростью, будто за ней гналась дрянь похлеще недоубитого лича. Даже не глянув на Марка, все тем же стремительным шагом она направилась к лестнице.

Определенно, без неприятностей не обойдется – такой злой Марк ее не видел никогда.

Причина стала понятна, едва он приблизился к щепкам, оставшимся от двери в кабинет: в нос ударил едкий запах гвоздики, знакомый каждому, кто хоть раз оказывался поблизости от Гейбриела Лейернхарта.

Собственная злость вспыхнула тут же, вместе с ней сорвалась с поводка и сила, стоило представить, что Гейб мог наговорить Киаре. Его, Бездна раздери, Киаре, на которую всякие белобрысые ушлепки даже смотреть не должны, не то что разговаривать!

Со стула, на котором Лейернхарт восседал, как на троне, Марк его практически сдернул, сгребая обеими руками за воротник и со всей дури впечатывая в стену.

– Что ты себе!.. – зашипел было тот, но заткнулся, видимо правильно расценив разницу как в комплекции, так и в магии, рвущейся наружу.

– Что ты ляпнул Киаре, ублюдок крашеный? – едва удерживаясь, чтобы не засветить мерзавцу по морде, зарычал Марк. Гейбриел, надо сказать, не спешил падать в обморок от ужаса, да и вообще быстро овладел собой. Лишь вздернул тонкую темную бровь да с преувеличенно брезгливым выражением отцепил от себя чужие пальцы.

Фалько, не будь дураком, тут же поспешил встать между ними – кому захочется, чтобы в его кабинете устраивали филиал Бездны? На Стэновы хотелки Марк как раз таки плевать хотел, равно как и на кабинет некросов: куда больше интересовала возможность расчленить гвоздичную тварь в лучших традициях дорогой маменьки.

– Это от тебя-то я буду про ублюдков выслушивать? Ну-ну, – протянул Гейб, елейно улыбаясь и жестом фокусника откуда-то доставая свой пафосный мундштук. – Стини, ты не говорил, что Киа теперь кидается на малолеток. Ха! Вот так парочка – бастард-недоделок да приграничная шваль.