Дочь шторма, невеста огня

– Домой? – поинтересовался Марк, помогая ей подняться.

– Да хоть к Дальгору в шкаф. Главное, что один ты больше не остаешься.

И хотя сказано это было привычным сварливым тоном, Марку впервые за этот долгий день захотелось улыбнуться.

Глава 18

До сдачи железного ножа Гейбу оставалось два дня, и все это время Киара предпочла провести с пользой. А именно – сгребла в охапку обиженного ее долгим отсутствием кота и заперлась у себя в комнате, не реагируя на мольбы, понукания и угрозы своей сожительницы, пару раз в час исправно скребущейся в двери. На одиннадцатом по счету визите Киара раздраженно вздохнула и набросила на окна и двери полог тишины.

Неимоверно хотелось спать – сказывалось переутомление; за последние дни пришлось не раз и не два выжать резерв до капли, создавая элитную нежить. Теперь же, имея в запасе каких-то два дня, необходимо было в который раз усовершенствовать свои же программы зомбирования: давать Элриссе шанс уволочь новых вампиров (и парочку костяных драконов в придачу) Киара не собиралась. А та непременно попытается ими овладеть… когда все будет кончено.

Прими смерть от камня и железа.

У некромантов с Хладной Госпожой всегда были особые отношения, и, в частности, у Киары Блэр, однажды побывавшей в Хладном чертоге. По крайней мере, так утверждал Стальфоде, а его не за красивые глаза привечал сам архимаг Джердис.

«Ты умерла, точно умерла, – уверенно басил Карим в обычной своей медлительной манере. – И угодила в Хладный чертог. Ты не помнишь, но я… я ведь родился мертвым, и я помню… там лед, и покой, и смерть… и вовсе не хочется, чтобы тебя вышвырнули обратно. А нас, Киа, именно что вышвырнули. Не для вечного покоя уродились…»

Жить Киаре вполне себе нравилось, и никакого вечного покоя она не планировала. Но донести эту мысль до Марка никак не удалось.

«Правильно Алистер сказал: усыпить дуралея да разбудить, когда все закончится, – недовольно посетовала Киара. – Или, по крайней мере, надо было его отправить в патруль под командованием Делли. Кто бы сомневался, что Фалько ему наябедничает?»

Поисковые амулеты на крови были не так чтобы сложны в изготовлении, но радиус действия имели ограниченный – три-четыре сотни ярдов. Не облегчало задачу и то, что пользоваться амулетом мог только некромант. Патрулировать приходилось спаренными отрядами, и, естественно, ни боевики, ни некросы не пришли в восторг от подобных перспектив. Марк – ну кто бы сомневался-то? – немедленно сорвался на помощь доблестной боёвке, и Киара – весьма неожиданно! – охотно его отпустила.

Неожиданно для Марка, разумеется. Сама-то она убивала двух зайцев одним выстрелом: и нестабильный герой под присмотром, пока она занята, и Элрисса сунется куда угодно, но не к патрульным отрядам.

Элрисса не подвела. Пока патрульные разгуливали по столице, она пожирала людей в деревеньках на окраине. Стоило рассредоточить силы ближе к окраинам – хитрая нежить шла резвиться в черту города. Истерящие горожане с наступлением сумерек боялись высунуть нос из дома; коммандеры скрипели зубами; высокое начальство знай себе искало виноватых, при этом даже не потрудившись оторвать задницы от кресел. Киара равнодушно пожимала плечами – «А чего вы ждали-то? У той нежити мозгов побольше, чем у некоторых кабинетных генералов!» – а затем отправлялась или в подвалы, или отсыпаться. Времени на праздную болтовню катастрофически не хватало. Да и на непраздную тоже.

Впрочем, следовало бы выкроить минутку и поболтать со Стини, чтобы держал рот на замке. Теперь-то поздно – этот мамин сын растрепал Эйнтхартену все, что не следовало. Видимо, решил, что на Киару таким образом можно повлиять. (Ага, как же!) Если близящуюся поимку Гейба «на живца» Марк еще как-то стерпел – в самом деле, ну кто воспримет всерьез Гейба? – то план проткнуть Киаре сердце железным ножом… не привел его в восторг.

Да что уж там кокетничать – Марк был в таком бешенстве, что едва не оставил котлован на месте своего многострадального домишки. Все разумные доводы – то, что это единственный способ выманить тварюгу; то, что «смерть» должна быть недолгая, создающая для лича иллюзию всемогущества и безнаказанности, – он игнорировал. Однако ж игнорировать молча боевики не умеют, о нет! Им непременно надо орать про чокнутых девиц, самоубийственную дурость и заточение в башне.

Киара, естественно, не стерпела. Обозвала Эйнтхартена истеричным кретином, не видящим дальше своего носа, и с чувством выполненного долга удалилась под родную крышу. И не сказать, чтобы ее это сильно расстроило. Марка было слишком много.

Увы… не так много, чтобы не соскучиться по своему треклятому недодемону уже на исходе первого дня. Но Киара была чересчур упряма, чтобы так просто сдаться и пойти на поводу у собственных дурацких чувств, обозримо грозящих походом в храм и постоянными отношениями на ближайшую вечность. (И признать, что ее это настолько же прельщает, насколько и пугает.) Да и не до выяснения отношений сейчас.