Дочь шторма, невеста огня

– Да уж, про нее говорить точно не стоит. Так значит, поможешь мне с Эрдлангом? Новую защиту у него я, естественно, просить не буду, но вот с этой надо разобраться.

– Нет, я оставлю тебя помирать с этой мазней, – закатил глаза Хейд. – Помогу, куда денусь. Ладно, еще по пирогу?

Весьма своевременное предложение.

Далеко Хейдар не ушел: стоило ему открыть дверь, как через порог едва ли не перелетел, к их огромному удивлению, запыхавшийся мальчишка-курьер с письмом в руке.

– А письмишко-то с гербом Неблагого двора. Может, ты уже вышел из немилости у своей прекрасной дамы?

Оттиск на сургуче в самом деле был знаком – цветок лилии, окруженный полумесяцем. До Марка наконец дошло, что именно позабавило друга, и он спешно распечатал конверт.

«Светлого, Эйнтхартен.

Премного уважаемый архимаг Эрдланг любезно освободил для тебя аж пять часов своего времени, так что будь добр – послезавтрашним днем собери жопу в горсть и вали в Академию. Явиться к полудню, не опаздывать. Приличную защиту нанести – дело хлопотное и времязатратное, если ты вдруг не в курсе.

Лайам – очень занятой человек. Если вздумаешь его продинамить – мое желание свернуть тебе шею возрастет в геометрической прогрессии. А оно и так уже размером с императорский дворец.

Но когда это великий господин Эйнтхартен прислушивался к словам глупой бабы? Ступай себе к магистру Кресселю! Я пригляжу букетик покрасивее и с нетерпением буду ждать приглашения на твои похороны: у меня, знаешь ли, новое черное платье ни разу не надето. (Или предпочитаешь красное? Впрочем, плевать.)

Да, не обольщайся насчет своих подвигов: мой рапорт с красочными описаниями твоего феерического кретинизма лег на стол Ларссону. Но этот бородатый зубоскал тебе благоволит, так что, вполне вероятно, рапорт закончил свою недолгую жизнь в мусорной корзине.

Что ж! Следующий будет на имя генерала-командующего. Я не привыкла повторять дважды, Маркус».

– Прекрасная дама в красках представляет мою скорую кончину! – Марк сунул письмо Хейду – ничего секретного в нем не было.

Тот присвистнул, прочитав начало, и обидно рассмеялся, дойдя до середины.

– Женись на ней, Эйнтхартен. Нет, серьезно, где ты еще найдешь женщину, которая будет так беспокоиться о самоубийце вроде тебя?

– Вот уж спасибо за сравнение, – скривился Марк, восторгов друга не разделяя.

Да что уж там – сейчас он злился на нее и на это письмо так, что чувство вины за свой дурацкий поступок отошло на второй план. И нет, ему и впрямь хватало ума понять, что Киара беспокоится за него, и то, что она договорилась с самим Эрдлангом насчет защиты, это подтверждало.

Вот только не покидало ощущение, что любой его поступок никогда не будет ею одобрен. И довольна им самим она тоже не будет. Просто потому, что он младше, как возрастом, так и званием, а самомнение Киары Блэр превышает все разумные пределы. За выходку на том поле Марк, разумеется, собирался извиниться: собственные героизм и дурость – не причина для того, чтобы заставлять волноваться свою девушку (а в мыслях он уже давно считал ее таковой). Но сильно сомневался, что она будет слушать и что ему самому хватит терпения вытерпеть язвительный тон дивной принцессы.

– И нет, я не женюсь, Генри не одобрит, – буркнул он, сминая злосчастное письмо в руке.

– Все зависит от того, станет ли твоя будущая жена таскать ему пожрать, – усмехнулся Хейд и переглянулся с псом – тот переводил подозрительный взгляд с него на Марка.

А потом, видимо поняв своим собачьим мозгом, что вероломный хозяин не ровен час приведет в его холостяцкое жилище женщину, возмущенно гавкнул. Понимай Марк по-собачьи, он бы наверняка услышал много новых матерных слов.

– Хотя, возможно, ты и прав, – медленно протянул Хейдар, глядя, как Генри драматично удаляется в сторону кухни, – жить тебе бобылем до конца дней своих.