Дочь шторма, невеста огня

И Киара, кажется, догадывалась, какая именно. Да что уж там догадываться? Всем известно, с какой некроманткой в свое время крутила романчик огнемразь его величества.

«Позже, – решительно обрубила Киара все пространные размышления. – Я подумаю об этом позже. Сейчас есть дела поважнее».

– Маркуса надо избавить от этой пакости. И нанести приличную защиту. Ты ведь поможешь, Лайам?

– Помогу, – кивнул тот. – Приводи своего Маркуса после тридцатого числа, я буду посвободнее и смогу выделить ему… – Он оборвался на полуслове и тут же отрезал: – Киа, нет! Бездна, ты у своего кошака этому взгляду научилась? Не могу я раньше! У меня четыре группы и еще дюжина аспирантов, сессия в самом разгаре. Твою ж мать, Киа, да я с Эльзой вижусь пару раз в неделю!

Киара глубоко вдохнула и приготовилась к кровопролитному сражению. Она знала, что Лайам все равно согласится, равно как знала и то, что до тридцатого числа Эйнтхартен-младший точно насобирает приключений на свою лишенную защиты задницу. И тогда обновлять защитные знаки будет не на ком.

Сражаться пришлось битых полчаса – в ход шли мольбы, просьбы, обещания вечного рабства и коллекционной монографии архимага Теодора Кельте, угрозы компроматом и собственным котом. Ну, на закуску были еще подробности вчерашнего побоища с вампирами, и они-то сыграли решающую роль: сердобольный Эрдланг попросту не позволил бы Марку разгуливать без защиты или, упаси Хладная, идти к Кресселю.

– Помяни мое слово, сестричка Киарнэйрис: я заставлю тебя страдать так же, как ты заставила страдать мой учебный график! – сердито сообщил Лайам. – Который, кстати, и без того трещит по швам… Ладно, тогда послезавтра. Я спихну на лаборанта ближайшие практикумы, а с выпускниками разделаюсь завтра, ближе к ночи. Уверен, они будут так же счастливы, как и я! – Он одарил Киару слащавой улыбочкой вкупе с раздраженным донельзя взглядом. – Насчет твоей расплаты уговоримся позже, когда все будет сделано. А пока что хочу получить аванс.

– И какой же?

Вместо ответа Лайам пальнул в небо яркой зеленоватой молнией, привлекая внимание своих подопечных.

– Господа аспиранты! – возвестил он преувеличенно радостным тоном. – Счастлив представить: магистр Блэр, моя лучшая выпускница и любимая сестра! Будьте добры всей дружной компанией отделать ее как следует… Прошу вас, хотя бы попытайтесь!

Киара выразительно закатила глаза и в спешке принялась сдирать с себя китель. Ее названый братец не подозревал (или, возможно, прекрасно понимал), что таким образом оказывает ей услугу. Что может быть лучше, чем сбросить напряжение в хорошей драке?

⁂

Новое платье, вопреки всем похуданиям и опасениям, отлично село по фигуре. Полуночно-синяя тафта добавила глубины темно-серым глазам, подчеркнула пепельный оттенок волос, выгодно оттенила бледную кожу и нежный румянец. Платье красиво облегало фигуру, книзу расходясь узким шлейфом, и само по себе выглядело совсем просто – ни тебе кружева, ни обилия канители, ни вышивки мудреной… Украшением служила сама ткань – переливчатая, плотная, дорогая, – ну, и еще, пожалуй, глубокий вырез, скромно вышитый стальной нитью у самого краешка. Благо еще пока оставалось что в том вырезе демонстрировать…

Наряд идеально подходил под ни разу не надетый гарнитур – белое золото, черные опалы и россыпь мелких бриллиантов в придачу. С менее строгими платьями вся эта красота смотрелась ужас как вульгарно. Теперь же…

«Идеально, – постановила Киара, поправив тяжелое опаловое ожерелье и разгладив ткань на бедрах. Тафта притягивала глаз голубовато-лиловыми переливами и чуть слышно шелестела под ладонями. – Но на кой демон, спрашивается, разоделась? Для Арти? Тьфу, нашла для кого стараться!»

Она заискивающе улыбнулась собственному отражению. Отражение не прониклось. Скорчила недовольную физиономию, ободрала с себя дорогущие каменья и спешно переоделась. Облегающие темно-зеленые брюки и легкая рубашка в тон – отнюдь не так роскошно, но тоже ничего.

«А-а, сойдет, – постановила она, нещадно раздирая волосы мокрой щеткой и увязывая в тяжелый хвост. – Много чести этому самовлюбленному гов… дивнюку – в полной парюре перед ним красоваться».

Впрочем, уж кто-кто, а Артмаэль бы подаренную императором парюру оценил почище, чем ту женщину, на которой она надета. Стальные фейри страсть как любят драгоценные камни и металлы – особенно если можно сначала полюбоваться, а потом загнать подороже.

«То ли дело – Эйнтхартен! – нравоучительным тоном возвестило сознание. – Тому бы было интересно, как с тебя все это снять побыстрее».

«А идите вы со своим Эйнтхартеном! – вызверилась Киара, со злости чуть не выскочив из дома в старых растоптанных туфлях. – И слышать о нем не желаю!»