Дочь снегов

-- Понимаю. Все это очень умно. Тем самым вы избегаете обвинения в том, что вчера плохо обошлись со мной. Но сегодня вы это повторяете снова, несправедливо делая из меня ограниченного, низкого и презренного человека. Лишь несколько минут назад я сказал вам, что теоретически ваш поступок не заслуживает упрека. Но уж если мы заговорили о светских приличиях, то это не совсем так.

-- Вы не понимаете меня, Вэнс. Послушайте! -- Ее рука легла на его руку, и он с удовлетворением стал слушать.-- Я всегда полагала, что все существующее справедливо. И, хотя я и сожалею, в этом я подчиняюсь мудрости общества, потому что так уж устроен человек. Но это я делаю только в обществе. Вне его я смотрю на эти вещи иначе. И почему бы мне не смотреть на них иначе? Понимаете ли вы меня? Я нахожу, что вы виноваты. Вчера, когда мы встретились у реки, и вы были не согласны со мной. Ваши предрассудки одержали верх, и вы поступили как достойный представитель общества.

-- Стало быть, вы проповедуете две истины? -- сказал он.-- Одну для избранных, другую для толпы? Вы хотите быть демократкой в теории и аристократкой на практике? Во всяком случае все, что вы говорите, звучит в высшей степени лицемерно.

-- Я думаю, что, вероятно, сейчас вы скажете, что все люди родились свободными и равными, с целой кучей природных прав. Вот вы собираетесь взять на работу Дэла Бишопа. Почему же он должен это делать? Как вы можете позволить это? Где тут равенство и свобода?

-- Нет,-- возразил он.-- Мне придется внести некоторые поправки в вопросы равенства и свободы.

-- И если вы их внесете, то вы пропали! -- воскликнула она.--Потому что тогда вы станете придерживаться моих взглядов и увидите, что я уж вовсе не такая лицемерка. Но "е будем углубляться в дебри диалектики. Я хочу знать все. Расскажите мне про эту женщину.

-- Не особенно подходящая тема,-- возразил Корлисс.

-- Но я хочу знать. -- Вряд ли это вам будет полезно. Фрона нетерпеливо топнула ногой и посмотрела на него. -- Она очень, очень красива,-- сказала она.-- Вы не находите?

-- Чертовски красива. -- Да, красива,-- настаивала она. -- Пусть будет так. Но она столь же жестока, зла и

неисправима, сколь прекрасна.

-- Однако, когда я встретила ее на дороге, у нее было мягкое выражение лица, и в глазах стояли слезы. Я думаю, что с женской прозорливостью увидела ту сторону ее характера, которая нам незнакома. Мне это было так ясно, что, когда вы подошли, я была слепа ко всему, что не относилось к ней. О, какая жалость! Какая жалость! Она ведь такая же женщина, как я, и можно не сомневаться, что между нами очень много общего. Она даже декламировала Браунинга!..

-- А на прошлой неделе,-- прервал ее Вэнс,-- она в один присест выиграла у Джека Дорси на тридцать тысяч золотого песка, у Дорси, чья заявка и так уже заложена и перезаложена! На следующее утро его нашли в снегу, и в барабане его револьвера одно гнездо было пусто.

Не ответив, Фрона подошла к канделябру и сунула палец в огонь. Потом протянула его Корлиссу, чтобы он мог видеть опаленную кожу, и сказала, краснея от гнева:

-- Я отвечу иносказательно. Огонь -- прекрасная вещь, но я злоупотребляю им, и я наказана.

-- Вы забываете,-- возразил он,-- что огонь слепо повинуется законам природы, а Люсиль свободна. Она сделала то, что хотела.

-- Не я забываю, а вы. Ведь Дорси тоже был свободен. Но вы сказали "Люсиль". Это ее имя? Я бы хотела узнать ее поближе. Корлисс вздрогнул.

-- Не надо! Мне тяжело, когда вы так говорите. -- Но почему?

--Потому что, потому что... --Ну?

-- Потому что я очень уважаю женщин. Фрона, вы всегда были откровенны, и я тоже буду откровенным с вами. Мне это тяжело, ибо я всегда уважал вас, ибо я не хочу, чтобы к вам приближалось что-либо нечистое. Когда я увидел вас и эту женщину рядом, я... вам не понять, что я почувствовал в тот момент!

-- Нечистое? -- Ее губы сжались, но он этого не заметил. Едва уловимый победный огонек зажегся в ее глазах.

-- Да, .нечистое, скверна,-- повторил он.-- Есть вещи, которые порядочная женщина не должна понимать. Нельзя копаться в грязи и остаться чистым.

-- Это открывает самые широкие возможности.-- Она нервно сжимала и разжимала руки.-- Вы сказали, что ее зовут Люсиль. Вы с ней знакомы. Вы рассказываете мне о ней, и, конечно, вы еще многое скрываете. Одним словом, если нельзя прикоснуться и остаться чистым, то как же обстоит дело с вами? -- Но я...

-- Разумеется, вы -- мужчина. Отлично! Так как вы мужчина, то вы можете прикасаться к скверне. Так как я женщина, то я не могу. Скверна оскверняет. Не так ли? Но тогда зачем же вы здесь, у меня? Уходите!

Корлисс, смеясь, поднял руки.

-- Сдаюсь! Вы побеждаете меня вашей формальной логикой. Я могу только прибегнуть к более действенной логике, которой вы не признаете. -- А именно?

-- К силе. Что мужчина хочет от женщины, то он и получает.