Дочь Сталина. Последнее интервью

Из интервью Светланы Аллилуевой:

«Расчет был на то, что до издания книги весь мир узнает о ней из «варианта» Виктора Луи и потеряет к ней всякий интерес. К тому же его «вариант» и комментарии подчеркивали главные пункты пропагандистской кампании против меня: «сумасшедшая с повышенной сексуальностью и ближайший помощник своего отца». Невинная история с Каплером, о которой я вам рассказывала, была раздута до «страстного романа с оргиями». «Пахнущие табаком поцелуи отца» превратились в заголовок: «Мой отец был хорошим человеком».

Все это было совершенной бредятиной, рассчитанной одновременно на задавленных пропагандой советских людей и на ничего не знающих западных читателей. Оказалось, что я всю жизнь находилась под наблюдением психиатров, носила бриллианты Романовых, ела с золотой посуды, о чем мы с вами уже говорили, жила в бывшем царском дворце. Больше того, отец советовался со мной по политическим вопросам, я вела дом, без меня не принималось ни одного важного решения. Договорились даже до того, что я присутствовали при подписании секретного пакта с Риббентропом в 1939 году (тогда была еще ребенком), а в Швейцарию я поехала, чтобы взять деньги, положенные отцом в тамошние банки.

В лондонской «Дейли экспресс» Луи опубликовал и фотографии, украденные из моего письменного стола. Заголовок был дан совершенно идиотский: «Секретный альбом Сталина». Имена, даты, факты - все было перепутано. Но особую боль вызывали появлявшиеся на страницах газет фотографии детей на фоне знакомых до боли книжных полок в нашей московской квартире. Ося и Катя выглядели такими несчастными, растерянными. А вопросики им задавали подходящие, типа: «Сколько еще мужей было у вашей матери?»

Я знала, что нельзя рвать сердце, реагировать на каждую ложь или небылицу. Это разрушительно. Стоило ли тратить жизнь на опровержение всей этой клеветы. На Западе каждый пишет то, что хочет. Приходилось мириться с этой оборотной стороной свободы. Но как резок был для меня переход из одного мира в другой. Кости трещали на этом повороте.

Помните, у Вячеслава Иванова есть стихи:

Я посох свой доверил Богу

И не жалею ни о чем.

Пусть выбирает сам дорогу,

Какой ведет меня в свой дом.

Глава четвертая. На чужих берегах

Крушение американской мечты

Еще за много лет до встречи со Светланой Иосифовной мы читали ее первую книгу. Тогда, в конце 60-х, она ходила по Москве в замусоленных «:самиздатовских» копиях наравне с прозой Пастернака, Солженицына, Шаламова, Набокова. Естественно, что эти кое-как сброшюрованные полуслепые машинописные копии вызывали ажиотажный интерес у читающей публики. Мы так мало знали правды о своей собственной истории, о подлинных судьбах известных людей, что интересно было любое живое слово, любое непосредственное свидетельство. И, конечно, особо притягивала возможность хоть немного заглянуть за непроницаемую Кремлевскую стену, с удивлением узнать, что и там живут обычные люди со своими страстями, судьбами, проблемами.

В Америке же «первенец» писателя Аллилуевой не имел громкого успеха. Для западного читателя в этой камерной, очень личной и какой-то целомудренной книге было слишком мало скандального, разоблачительного. Не оправдались надежды и на интимные подробности из жизни вождя и его окружения. Публику интересовали только ее отец и множество подробностей его жизни, которые в книгу не вошли.

Первый год за рубежом стал годом путешествий и поистине цыганского кочевья. Она объездила чуть не полмира: Азия, Африка, Америка. Упущенные за всю предыдущую жизнь впечатления были восполнены, и пора было становится на якорь, как-то и где-то обосновываться в этой жизни, тем более что с издателями уже была согласована новая книга «Только один год».

Светлана поселилась в тихом университетском городке Принстон, где сняла небольшой дом. Он принадлежал жене недавно умершего издателя. Писательница и музыкантша, она любила путешествовать, дома бывала редко. Это вполне устраивало Светлану, которая, по ее словам, стремилась к спокойной, уединенной жизни. Она всячески избегала общения с соседями и ограничивалась узким кругом друзей.

В декабре 1967-го она встречала впервые в своей жизни католическое Рождество. Ей запомнился этот сочельник, ужин в ресторане.

Из интервью Светланы Аллилуевой:

«Только год назад в эти дни я уезжала из Москвы. Какая вьюга мела! Поздно ночью в аэропорт меня провожал сын. Мог ли кто-то вообразить тогда, что я поселюсь в Принстоне и буду встречать Рождество за столом с новыми друзьями.

Однако, куда бы я ни пряталась, меня всюду находили и терзали. Были какие-то увлечения, которые тут же становились достоянием прессы. Меня все это раздражало, и это ничем не кончалось.»