Дочь творца стекла (ЛП)

— Последние два дня были сплошным смятением, — сказал Мило. Он посмотрел на Рису. — Ты в порядке?

Риса была не в порядке. Ее ноги дрожали. Ромельдо успел получить послание? Ее отец обещал, что, если он не сможет выполнить ритуал, Ромельдо будет там. Он был ее последней надеждой! Все уходило из-под контроля.

— Почему боги против меня? — завопила она, озвучивая страх и боль, бурлящие в ней. Друзья Мило обеспокоились от ее вспышки.

Таня коснулась руки Рисы, но утешение от незнакомки не помогало. Стараясь не казаться вредной, Риса отодвинулась от модели и забралась в телегу, сжала поводья.

— Мне нужно увидеть самой, — сказала она Мило. — Нужно уезжать сейчас.

— Я поведу, — Мило запрыгнул на телегу без колебаний. Казалось, он хотел успокоить ее. — Тебе хватает тревог.

«У меня одни тревоги», — подумала Риса. Путь обещал быть долгим.

15

Разве милые звуки рожков на закате не напоминают ежедневно о гармонии, на которой построен наш город? Церемония — живое доказательство не глубокой магии — ведь ее нет — а соглашения между монархом и работающим человеком и равновесия между ними.

— Мартоло Скептик в «Развенчании, так называемых, кассафортийских чар: манифесте думающего человека»

Построенные сотни лет назад, высокие стены инсулы Детей Муро когда-то стояли одиноко среди луга полевых цветов на северо-западе города. Два канала были построены, чтобы доставлять до них припасы. Века спустя выросли рынки и дома, многие принадлежали Тридцати. Два изначальных канала затерялись в комплексе новых каналов. Западный район Кассафорте нынче было не отличить от другой части города, кроме того, что здания тут были не так истерзаны ветром, и мосты над каналами выглядели лучше, были украшены в разных стилях.

Мило остановил телегу у моста из инсулы, Камилла и Амо прошли туда к стражам, стоящим у закрытых врат. Больше стражей стояло по периметру огромного здания с промежутком в двадцать футов, не двигались, были настороже.

— Не переживай, — шепнула Таня на ухо Рисе. — Уверена, все будет в порядке.

— Клянусь ей в верности своей, но тревога не покидает ее чело, — бормотал Рикард, записывая на бумаге. — Неплохо вышло, да?

— Нет, — рявкнул Мило, а Таня сказала:

— Тихо, Рикард.

Рикард не слушал их, бормотал и сочинял. Риса напряженно смотрела, как Камилла говорила со стражами.

— Не переживай за семью, — сказал Мило. — Инсулы способны выдержать осаду. Во время Лазурного вторжения народ в инсуле Кающихся Лены два года прожил без поступления припасов снаружи.

— Знаю, — но она не успокоилась. Стена без окон вокруг зданий инсулы могла защитить от атак. — Но ничего не могу поделать. Каждый раз, когда я думаю, что хуже быть не может, все ухудшается!

— Хочешь кое-что попробовать? — она думала, он снова шутил, но в глазах Мило была искренность. — Ничего плохого. Когда я порой нервничаю, это помогает.

— Ты нервничаешь? — удивилась Таня. — Ты всегда был спокойнее всех, кого я видела, Мило. Вряд ли ты что-то не можешь сделать.

Мило прищурился.

— Кое-что я не могу заставить себя сделать. Но это не твое дело, — добавил он, когда Таня открыла рот для вопроса. Он посмотрел на Рису с робким видом. — Мама научила меня этой технике. Закрой глаза. Давай.

Его теплый голос приободрил ее. Она опустила веки, закрылась от солнца.

— Знаю, будет непросто, — сказал он, — но нужно представить себя в месте, где ты ощущаешь уверенность. Там, где ты ощущаешь себя собой. Хорошо? Где ты?

Риса задумалась, поняла, что Мило имел в виду. Представлять жар солнца и шум толпы было сложно, но она сосредоточилась на себе перед печью в казе. Она доставала палкой свое творение. Отодвигала постепенно от жара к краю. Хоть творение было горячим, оно было уже не таким раскаленным, чтобы разбиться от температуры в комнате. Она представила, как достала большое блюдо. Ее ладони защищали перчатки. Она опустила стеклянный диск на стол, зная, что, хоть должна быть скромной, она создала красоту, и что ей хватало таланта сделать это снова.

— Где ты? — повторил Мило.

— В мастерской, — прошептала она, сосредоточившись на картинке.

Таня рядом с ней прошептала:

— На сцене.

— Поймайте ощущение уверенности. Представьте его облик. Что-то, чего вы можете коснуться. Как оно выглядит?

— Бабочка, — выдохнула Таня.

— Шарик из стекла, — как игрушки Петро. Красивые шарики, которые делал Маттио, когда не выдувал стекло с ее отцом. Она видела свой любимый — идеальную сферу стекла с алыми узорами. Когда она была младше, она не могла понять, как ленты огня заперли в стекло.

— Я хочу, чтобы вы опустили этот предмет в шкатулку, — продолжил Мило. — Туда, где вы сможете его найти. Закройте шкатулку. Когда боитесь или волнуетесь, открывайте ее. Посмотришь на шарик и вспомнишь ощущение, обещаю. Открывай глаза.

Риса открыла глаза, еще видела шарик из стекла. Мило склонил голову с вопросом в глазах.

— Ну? — сказал он.