Дочь творца стекла

— Чарами, которые я никогда не смогу исполнять! — рявкнула Риса. Слова обжигали ее язык. Она махнула на оливковую ветвь, которой ее отец управлял мгновения назад. — Потому что во всей истории только я из семи каз, из тридцати великих семей Кассафорте не попала в инсулу! — она отметила с долей радости, что ее слова вызвали потрясенное молчание в мастерской. Даже кузен Фредо и Эмиль в другом конце комнаты пялились на нее. — Думаешь, я трачу свое время, казарро? Возможно. Спасибо вашим глупым богам. Я могу только тратить время.

Эро поднял руку, чтобы она перестала говорить.

— Не говори плохо о богах. Они следят за тобой даже сейчас!

— Да? — спор с Эро будто заряжал ее силами. Она ощущала энергию в воздухе, она будто трещала на концах ее волос. Она спорила, но ощущала часть себя виноватой. Она не должна была перечить казарро одной из старейших семей Кассафорте. Не с отцом. Но вредной части нее хотелось нанести последний удар. — Ты можешь в это верить, но я не верю. Боги бросили меня. Я в твоих руках, казарро, и я не буду больше тратить время на то, что никто не купит. Если у тебя есть другие планы на часы, которые я провожу под твоей крышей, скажи мне. Я не могу заставить тебя гордиться, как другие твои сыновья и дочери. Но я буду полезной.

Эро смотрел миг на Рису. Казалось, прошла вечность, и он отдал ей чашу.

— Днем у меня доставка товаров в магазин Паскаля, — наконец, сказал он, голос был ровным и холодным, как ее. — Тебе было бы полезно покинуть казу на пару часов.

Риса подняла край туники и сделала реверанс.

— Хорошо, казарро.

— Дочь, — от слова Риса замерла, отчасти обернулась и посмотрела на отца. — Я горжусь всеми своими детьми, — Эро стиснул зубы, цедя слова. — Поверь мне. Или нет, как хочешь.

Если бы она была такой, как неделю назад, Риса поверила бы ему. Но она поклонилась без слов, отвернулась от отца и прошла по мастерской. Она была уже не такой. Она не знала, какой теперь была. И не знала, было ли ей до этого дело.

7

Передача правления в Кассафорте зависит от прихоти правителя, и этот принцип получил серьезную проверку в пятом веке после основания города, когда умирающий король Моло в бреду объявил юную швею своей наследницей. Хотя решение было быстро отменено, два века после этого сторонники самопровозглашенной королевы Поппи — друзья и потомки — бились за то, чтобы ее род был на троне.

— Аноним, «Короткая и полная история Кассафорте»

Магазин песчаника просто звали Паскалем. Другое название не требовалось. Все в городе знали, что лучшее стекло Каза Диветри и из инсул было там. Хозяин магазина не любил выставлять товары напоказ, он держал хрупкие творения из стекла в шкатулках и чехлах. Его магазин удивлял новых клиентов, ведь это была просто тесная и пыльная комната, где были напиханы деревянные ящики. Но Паскаль мог без проблем отыскать любой нужный предмет.

— Как же хорошо, — повторил Паскаль в третий или четвертый раз. — Как хорошо, что вы заглянули в мое скромное заведение.

Виа Диоро тянулась на запад от площади замка до острова Каза Диоро. В Кассафорте было много торговых улиц, но не было ничего лучше Виа Диоро. Магазин Паскаля был чуть в стороне от шума и суеты площади. И когда Риса посмотрела на север и восток, она легко увидела впечатляющий замок короля Алессандро.

Эта часть улицы была зрелищем. У витрин ходили члены Семи и Тридцати, одни были в лучших нарядах, другие — в одежде инсул. Риса была в лучшем легком платье, и она заплела волосы в косу, как у ее матери. От нарядов ей было не по себе. Она подавляла желание поправить рукава с узкими манжетами, улыбаясь старому торговцу.

— Думаю, работы отца отвечают вашим высоким стандартам, — сказала она.

Глаза Паскаля были молочными, как у самых старых. Он разглядывал ее товары через толстую линзу.

— Нет вопросов, милая. Твой отец — самый выдающийся мастер. Лучше его отца. Кубки верности? — он поднял пару тонких голубых бокалов и покрутил их. Риса кивнула. Они были популярным и дорогим подарком на свадьбу среди Семи и Тридцати. — Идеальный набор, — Паскаль опустил их в ящик с бархатом. — Поразительно. Их тут же купят. Даю за них тридцать лундри.

— Пятьдесят, — сказала Риса, зная, что Паскаль продаст их по семьдесят пять лундри.

— Сорок, — сказал Паскаль.

— Сорок пять, — заявила она. Это была проверка, но ее учили с детства яростно торговаться. Они прошли такое с каждым предметом, пока кошелек Рисы не наполнился золотом, а Паскаль не получил ящики стекла Диветри.

— Твой отец будет счастливым, — сказал Паскаль, снимая линзу с глаза. — А у меня будут счастливые покупатели.

— Если у вас есть минутка, еще кое-что…

Входная дверь открылась, впуская запахи улицы в затхлый воздух комнаты.