Дочь творца стекла

— Казарра Диветри! — закричал он снова толпе. Он поставил Рису на перила балкона, и ее озаряли лампы каналов и моста внизу. Над ее головой развевалось знамя ее дома. Над ними сияли две луны, уже двигались по ночному небу.

Ей сияли лица, куда бы она ни посмотрела. Казалось, веселье не прекратится.

— Риса! Казарра! — она должна была радоваться.

Но почему могла видеть только лицо отца, разочарованно отвернувшегося от нее?

КНИГА ВТОРАЯ: СТЕКЛЯННАЯ ЧАША

17

Я не буду лукавить. Мне страшно, Ниволо, что я состарюсь и не найду ученика, чтобы передать ему искусство, которым владею только я. Но не важно. Ты как-то сказал, что я была ответом на твою молитву. Понадеемся, что боги готовы ответить на все такие молитвы в будущем.

— Аллирия Кассамаги королю Ниволо Кассафорте в личном письме из архивов Кассамаги

— Не плачь. Нужно спать, — шепот мужчины звучал во тьме. — Прошу, не плачь, милая. Она будет в порядке.

— Она ребенок, — другой голос был до боли знакомым. — Она одна.

— Она не од…

Голос мужчины перебил звук, вмешался другой говорящий, звук был мрачным и резким. Она его тоже раньше слышала.

— Передумали? Или хотите еще один такой закат, как этот? — она услышала невесёлый смех. — Другие готовы говорить.

Другие? Вопрос звучал в ее снах, вытащил ее из глубины сна. Она проснулась и оказалась в тишине.

— Кто тут? — прошептала она в ночи. Голоса утихли. Было слышно только сверчков на берегах каналов.

Риса слушала, но голоса пропали. Она утомленно подумала встать с кровати и проверить, не говорили ли у воды. Но тело было тяжелым, не слушалось. До рассвета еще было время. Ее разум уже засыпал… Утром она уже не вспомнила сон.

— Доброе утро, казарра, — сказал слуга, когда она шла к садовой комнате, где ее семья завтракала. Ее появление вызвало суету. Слуги спешили сложить одежду, стряхнуть крошки, но они тут же опустили то, что делали, и стали кланяться и делать реверансы.

— Доброе утро, казарра, — тихо сказали они, глядя на землю.

— Я пропустила завтрак? Простите. Я проспала, — желудок Рисы заурчал, и она смущенно скривилась. Они точно это услышали. — Я тогда возьму что-нибудь на кухне.

— Простите, — первая служанка снова сделала реверанс, — но казарре не подобает есть там. Я позову горничную, — она еще раз склонилась и пропала за дверями.

Во главе стола слуга выдвинул резной стул ее отца.

— Нет, спасибо. Я посижу там, — Риса направилась к своему привычному месту сбоку.

— Прошу, казарра, — слуга обращением остановил ее. Он указал на стул и пристально смотрел на нее. Она вздохнула и прошла вдоль стола к месту отца. Шестеро слуг поклонились и покинули комнату. Риса была потрясена. Она еще не получала такого обращения, она привыкла к вежливости, но не к восхищению. Слуги обращались с ней, как с ее родителями.

— Казарра, — горничная прошла в комнату, низко опустив голову. — Прошу прощения, что поднос не принесли в комнату. После прошлой ночи слуг стало меньше. Это не повторится.

— О, нет, я проспала, — Риса зевнула и моргнула. — Почему слуг стало меньше?

— После случившегося с Каза Портелло и Каза Диоро…

Сонливость пропала, Риса выпрямилась.

— Только не Диоро тоже!

Фита мрачно кивнула.

— И Пиратимаре…

Это было правдой. Принц хотел, чтобы казы пали. Три из семи разрушились за ночь. Хуже было только знать, как близко к этому была Каза Диветри. От одной мысли было страшно. Она постоянно напоминала себе, что они выполнили ритуал верности. Справятся и в эту ночь, и в следующие. Когда родители вернуться, каза будет такой же, какой была, когда они уезжали.

— Мы потеряли несколько слуг, — продолжила Фита. — Они боятся работать тут. Но я найду одну, чтобы принесла еду, казарра, — она кивнула и вышла из комнаты. Обычно она ругала и сплетничала, но сегодня была удивительно смирной.

Из-за прошлой ночи. Все теперь относились к ней иначе. До этого она была просто Рисой. Ненужной Рисой. Рисой, чьи эксперименты в печи были тратой времени и стекла. Беспомощной маленькой Рисой, которая подвела их всех. Теперь она была казаррой, главой дома. Защитницей Диветри и хранительницей рога.

— Завтрак, казарра, — сказал голос старика через пару мгновений. Дом шагал осторожно, в дрожащих руках держал миску с фруктами и хлебом. Риса чуть не вскочила и не забрала миску у него, но заметила другого слугу на пороге, следящего за Домом — наверное, чтобы доложить Фите. Она осталась сидеть, затаила дыхание, надеясь, что он пройдет проверку.

Он подошел и опустил миску на стол перед ней. Получилось без грации, которую она принимала как должное у других слуг. Он поймал ее взгляд на миг, кланяясь. Она улыбнулась ему, и слуга щелкнул пальцами. Дом опустил голову и попятился, развернулся и вышел из комнаты.