Дочь творца стекла

— Ты — предатель, Толио, — прорычала Камилла.

— Вы трое арестованы по приказу принца Берто, — заявил довольный Толио.

— Принц не может приказывать арест, — заявил Мило.

— Этот может. Он скоро будет королем, — Риса слышала вдали звуки фейерверков. Она горевала, зная, что эти хлопки и шипение были разрушением чар самой старой из семи каз. — Остальные тоже арестованы, — он кивнул в сторону тех, кто добрался до них с причала. Сердце Рисы сжалось от вида Феррера, упавшего на колени, сжавшего себя от далеких звуков разрушения его дома.

— Не верится, что ты пал так низко, — гнев Камиллы был таким, что она бросилась вперед. Два стража схватили ее за локти. — Он предложил тебе повышение? Ты был героем во время вторжения!

Толио потянулся к старым шрамам на лице.

— Героизм ничего не покупает. А нужно что-то есть, — сказал он. — Уведите их.

— Нет! — Риса не знала, что придало ей смелости — паника или энергия из мешка на ее спине. Она прыгнула вперед, нырнула под руками Толио. Она бросилась в брешь, оставленную стражем, который сдерживал Камиллу, стремясь к балкону. Если бы она была быстрее или удачливее, это сработало бы, но один из стражей Толио схватил ее за волосы и толкнул на землю. Мешок рухнул на нее.

Казалось, ее голова пылала, в глазах стояли слезы. Но Рисе больнее было от того, что через мгновения Каза Диветри падет. И падет вся страна. Взрывы стекла и огня скоро оглушат ее, и с этого начнется война. Стражи будут биться со стражей, брат против брата за власть над землей.

Она озиралась, смаргивая слезы. Вечерние облака напоминали кружево. Они двигались медленно и спокойно, несмотря на шум и смятение вокруг нее. Облака расступились, открывая две луны. Муро и Лена, брат и сестра, смотрели на нее с небес, и она видела только их.

Брат и сестра, близкие родственники, как Камилла и Мило. Как Таня и Рикард, как она и Петро. Ее глаза наполнились слезами, она поняла, какой глупой была.

«Вы не бросали меня. Вы посылали братьев и сестер, как вы сами, на помощь, — подумала она, глядя на сияющие луны. Морской бриз гнал облака, снова скрыл луны. Риса с отчаянием смотрела, как они пропадают. — Боги все время следили за мной. Если бы я поняла это… может, не подвела бы их».

Одна нота пробила суету. Мягкая и насыщенная, как бархат, она летела сверху в сторону замка, заглушая все голоса вокруг нее. Она ощущала силу в мелодии. Это успокоило ее боль. Корона и скипетр с одобрением гудели за ней. Словно схватившись за невидимую веревку от казы к замку, Риса поднялась. Она сморгнула печаль с глаз и вытянула шею.

На вершине Казы Диветри под сине-зеленым знаменем семьи стояла одинокая фигура мужчины. Звук рога утих, он опустил инструмент на подушку. Он отошел под радостные вопли людей с гондол за ними, которые еще поднимались с причала.

— Не может быть, — злобно сказал Толио. — Никто в доме не мог… только главы дома или король могут трубить в рог!

«Только главы дома или король могли трубить в рога Кассафорте».

Даже ребенок знал это.

Риса с радостью в сердце и смелостью в теле прижала сокровища страны к груди. Она использовала смятение, пробежала мимо стражей и по большому мосту, слыша вопль Толио и крики Мило и Камиллы. Она оглянулась на бегу, увидела, что народ из гондол подавлял стражей, давая ей время добежать. Благодарно взглянув на небеса, она побежала к дому, голова была полна вопросов, которые почти получили ответы.

Она забралась по лестнице, запыхавшись, мужчина, протрубивший в рог, сидел у края балкона. Сначала он не заметил ее. Она села рядом с ним и коснулась его кожи в пятнах, и он медленно посмотрел на нее.

— Многое пошло не так, — просто сказал он. Это были его первые слова ей после того, как она вытащила его из канала.

— Почему вы не сказали нам? — спросила она. Оливковая корона показала его юным, с густыми кудрявыми волосами. Тут он был на десятки лет старше, выглядел как скелет. Старый. С морщинами. Несколько белых прядей волос на его голове были единственным украшением.

Он покачал головой.

— Никто не верит старику в лохмотьях. Кто поверит мне сейчас?

Она знала, что он был прав. Если бы старый нищий сказал ей, что он был королем, она бы не поверила ему.

— Теперь они поверят, — пообещала она.

Она медленно опустилась на колени. Из мешка она достала скипетр и опустила к его ногам. Она обеими руками вытащила Оливковую корону и подняла к небу. Облака раздвинулись, и их озарил лунный свет. Реликвии сияли, как на солнце.