Дочь Великой Степи

– Пойдем, подруги, – предложила Сана. – Тут уж точно других нет. Стоило так из-за утоплого мертвяка орать, дурошлепка? – Она в шутку даже словно бы замахнулась на Фангу. – Вот если бы ладью выкинуло…

– Да, ладью – это было бы неплохо! Целый год можно пировать! – мечтательно произнесла Меланиппа.

Зиндра молча покачала головой. На мореходной ладье, кроме богатой добычи, были бы еще и моряки, причем, скорее всего, вместе с воинами. Этак десятка два. Лихие, крепкие мужи, к морю привычные – и к бою привычные тоже. Вряд ли они все потонут, даже опрокинь ладью шторм. Вполне могли доплыть рядом с ней до берега, сохранив и силы, и оружие…

А ей совсем неохота снова потерять хоть одну из своих сестер. Даже ради возможности пировать целый год подряд.

– Зря ты так говоришь! – изрекла Хунара. – Эти йованские купцы иной раз таскают на себе драгоценностей больше, чем жены наших вождей. Кошеля при нем, сразу видно, не окажется… а вот золотая гривна или браслет могут быть. И они нам точно не повредят…

Спустившись по невысокому, но крутому склону, воительницы зашагали к распростертому у самой воды телу. Плотный сероватый песок похрустывал под ногами.

– Где же твоя золотая гривна? – язвительно спросила Сана. – Или браслет?

Хунара угрюмо сплюнула.

То, что лежавший перед ними человек был совершенно гол, они увидели еще с косогора. Мужчина, возрастом, наверно, не достигший и тридцати, при жизни сильный и рослый, – но толку теперь от его силы… Руки раскинуты, лицо обращено вверх – и ни золотинки на запястьях или шее.

– А если бы живой был, сколько такой стоит? – осведомилась Зиндра.

– Если в Ольвию везти, то две сотни серебряных. – Аксиана оценивающе посмотрела на мертвеца. – А если на наших торжищах, то даже и не знаю, в иные годы за раба и десятка овец не давали.

– Кто он, как думаешь?

– Йован, конечно… – Аксиана пожала плечами. – На кораблях, кроме них, больше почти никто и не ходит.

– Красавчик… был, – немного помолчав, добавила она.

Что верно, то верно. Девушки даже засмотрелись, хотя, казалось бы, чего смотреть на… да, именно что на падаль, ведь чужой мертвец – падаль и есть, ему долгом погребения никто не обязан. Идеально вылепленный торс, могучие мускулы груди и массивный рельеф брюшных мышц. Но этот и вправду был настоящий красавец и силач, причем явно благородной крови. Не жилистый земледелец, не заморенный раб-гребец боевой триеры, не растолстевший торговец. И даже не простой воин.

Был…

И лицо у него тоже красивой лепки, как у беломраморных йованских статуй, которые Зиндра и видела лишь раз-другой, но навсегда запомнила.

Было у него такое лицо. Сейчас – мертвая маска. Которая вскорости станет поживой для чаек, вон они уже кружатся.

Зиндра вздохнула. И обнаружила, что ее подруги сейчас смотрят совсем не на лицо покойника.

– Может, и красавчик, а вот снасть мужская у него не особо… – покачала головой Фардиса.

– Так у йованов она завсегда мелкая, потому как о задницы мальчишек стерта! – хохотнула Таира. – Не веришь, вон у Меланиппы спроси…

Меланиппа промолчала, не отвечая на колкость.

– Зря ты так! – ухмыльнулась Артвиза. – Бывает, что пока «конь» не встанет, то кажется, что и впрямь невелик, а в ладошку возьмешь, глядь – иному бугаю впору!

– Все равно мелковат! – поддержала Таиру Бинка.

– Тебе-то откуда знать, сопливка? – буркнула Хунара. – Ты этой штуки и не пробовала. Ты да Варка у нас – неоткупоренные.

– А вот и нет, пробовала! – хихикнула девушка. – Когда у нас в йере, помню, старый Аст помер в зиму, его коня на мясо пустили. А меж односельчан известно какая дележка: нам с бабушкой, как самым бедным, только голяшки с передних ног достались да еще хозяйство жеребячье…

– И как оно на вкус?

– С голодухи слаще не бывает! – Бинка вдруг совсем по-девчоночьи показала всем язык.

Эорпаты посмеялись и, обмениваясь беззлобными шутками, уже собрались возвращаться к своим коням, когда Аксиана вдруг резко повернулась к лежащему на песке человеку.

– Эй, да он жив!

Утопленник открыл глаза и мучительно закашлялся. Вскоре он уже сидел на песке, затуманенным взглядом уставившись на, должно быть, непривычное ему зрелище – женщин при оружии. Об заклад можно биться: сейчас мучительно гадает, жив он или таковы на вид обитательницы загробья.

– Кто таков? Правду говори, а не то тут и помрешь снова! – грозно рыкнула Аксиана.

– Смертью быстрой, но лютой! – внушительно добавила Артвиза.

– Я мирный купец… – пробормотал тот, которого они только что считали утопленником, – Теокл мое имя. Теокл из Ольвии, сын Леонтиска…

Зиндра смотрела на него не отрываясь. Да, такой раб должен много серебра стоить: широкие плечи, узкие бедра, длинные руки с крепкими мышцами и поразительная правильность всех линий тела… Черты лица тоже правильные, губы изящно очерчены, глаза золотисто-зеленые…

Постой-ка, эорпата, да ты сама глазами оценщицы ли на него сейчас смотришь?

Она ощутила, как что-то незнакомое сжимает сердце.

– Ми-ирный! – вдруг зашипела Фардиса. – Мирный!!! Врет он, это морской разбойник, людолов поганый! Смотрите!