Дочь вне миров

— Хорошо. Хитрый вопрос. Не заканчивай. Покажи мне этих бабочек. — И затем, прежде чем я успела пошевелиться, — Бесшовных, пожалуйста. Контроль.

Водяной шар, зависший между моими руками, был идеальной сферой — совершенно круглой, из его формы не выходила ни одна капля, хотя удержание его там требовало полной концентрации. Вода мчалась круговым движением, текла внутри этой сферы, хотя никогда не выходила за ее пределы. С идеальной плавностью я отделила от него бабочек — сначала одну, потом двух, потом пять, потом сфера разорвалась и уступила место их целой своре. Сначала мокрые, хлопающие, затем переходившие в голубой полупрозрачный свет, поднимавшийся в небо.

— Позови их назад.

Я так и сделала, дернув бабочек обратно на ладони и закружив их вокруг своего тела. Мои волосы встали дыбом от ветра, который обдувал мое лицо, заслоняя обзор. Тем не менее, эта проклятая капля пота не упала.

— Вернуться к твоим рукам.

Они собрались в моих ладонях, сжались между ладонями, прижавшись друг к другу.

— А теперь удиви меня.

Я улыбнулась. Сомкнула пальцы. Когда я открыла их, горстка бабочек была отлита из сверкающего металла.

Макс посмотрел мне в руки, улыбка тронула уголок его рта.

— Что это, сталь?

— Да.

— Крепче стекла. Очень поэтично.

Я пожала плечами, сдерживая самодовольную ухмылку. Я тоже так думала.

Но Макс выпрямился, эхо улыбки исчезло под слоями камня, его руки сцеплены за спиной. Он смотрел на меня ястребиным взглядом, который казался настолько непохожим на него, что я бы рассмеялась, если бы не была так сосредоточена. Вот таким, подумала я, должен быть Макс-солдат — капитан с прямой спиной, острым языком и каменным лицом.

Прошли секунды. Мой желудок сжался.

А потом, как только я начала нервничать, его лицо расплылось в ухмылке.

— Идеально. — Он поднял руки с раскрытыми ладонями, словно благословляя. — Тисана, ты готова.

Нервозность дрожала под моей кожей. Моя последовавшая за этим улыбка была недолгой.

— Даже без…

— Тебе не нужны стратаграммы. Они не будут этого ожидать.

— Но…

— Я слишком пессимистичен, чтобы сказать тебе, что все в порядке, если это не в порядке. Невозможно, чтобы они могли смотреть на этот показ и утверждать, что ты не знаешь, что делаешь. Ты готова.

— Я знаю, что готова. — Мои пальцы переплелись друг с другом. — Но, возможно, мне стоит провести ночь, тренируясь для…

— Нет. Не положено. Это главное правило: в ночь перед тестами ты отдыхаешь.

— Ты соблюдал это правило?

— Нет. Но у меня не было такого хорошего учителя, как я. — Он протянул большой палец и провел пальцем по кончику моего носа, глядя на свои пальцы и корчась. — Я ждал, когда она упадет, последние пятнадцать минут. Не удержался. — Он развернулся на каблуках и зашагал обратно к коттеджу, махая мне рукой следовать за собой. — Иди прими ванну. Ты отвратительна. И я клянусь Вознесенными, если я увижу, как ты крадешь стратаграммы, как самый занудный наркоман, я сверну тебе шею.

***

Я провела пальцами по мокрым волосам, перекинула их через плечо и накрутила влажные концы на пальцы. Они значительно выросли с той ночи, когда я впервые приехала сюда и срезала их в туалете Макса. Забавно, как я до сих пор не замечала, насколько именно. Время пролетело так незаметно.

Другой рукой я рассеянно рисовала круги на деревянном столе. Потом одна строчка, и две…

— Тисана!

Я подпрыгнула. Макс стоял надо мной, скрестив руки на груди.

— Какая разочаровывающая предсказуемость.

— Я действительно не…

— Действительно не. Пожалуйста. — Он усмехнулся, а затем пододвинул ко мне со стола стакан красного вина. — Держи. Гораздо лучший механизм преодоления несговорчивых нервов.

— Я не нервничаю, — сказала я. И все же сделала глоток, наслаждаясь горьким привкусом на языке.

— Мы оба знаем, что уже прошли эту чушь. — Он прижал палец под одним глазом, приподняв брови, глядя на меня. — Я понимаю тебя, Тисана. Не большой вопрос.

Я рассмеялась тихим, неудобным смешком — не зная, как реагировать на то, как сжалась моя грудь, как мои ладони сжались.

— Должен ли я — я не знаю — взять тебя с собой в город или что-то в этом роде? — Он скользнул в кресло напротив меня, откинувшись назад, его собственный бокал с вином болтался в его пальцах. — Кажется, мы должны отпраздновать. И мне пришло в голову, что, может быть, твоя идея праздновать не в том, чтобы сидеть дома с таким неприятным отшельником, как я.

— Рано праздновать. Может быть, мы сможем уйти после того, как я сдам.

По правде говоря, я больше нигде не хотела быть, кроме как здесь, впитывая эти последние мгновения комфортного общения. Так или иначе, удачно или нет, у меня было отчетливое ощущение, что завтра к этому времени все будет по-другому. И было так много того, что я не хотела менять.

Макс поднял свой стакан.

— Значит, завтра. Когда нам действительно будет что праздновать. В любом случае, я уверен, что прогуляться с тобой будет намного веселее, чем сидеть в углу и смотреть, как дамы спотыкаются из-за Саммерина.

Я фыркнула от этой мысленной картины.