Дочь вне миров

— Это не игра, Зерит, — сказала я. — У меня на спине двадцать семь шрамов с той ночи, когда я пыталась купить себе свободу, а Эсмарис вознаградил меня, пытаясь забить меня до смерти. Меня били, меня насиловали, меня чуть не убили. Это вписано в мое тело и душу, точно так же, как твоя вина в этом записана в твоей, хочешь ты этого видеть или нет. Но ты не можешь игнорировать это. Я тоже не могу. И они тоже не могут, потому что я им не позволю.

Я подняла ладонь, махнув толпе, собравшейся вокруг нас.

Выражение лица Зерита оставалось ровным, постоянно невозмутимым. Но что-то — определенная искра удовольствия, которую я не могла толком прочитать или понять, — просочилось в него, когда он сказал:

— Я никогда не игнорировал тебя.

— Нет. Ты бы предпочел увидеть меня на коленях.

— Я должен был испытать тебя. И ты прошла.

Испытать меня на что? Я хотела спросить. Что могло бы оправдать это? Но вместо этого я только сказал:

— Мне не нужно, чтобы ты извинялся за прошлое. У меня к тебе только один вопрос. Что ты сделаешь, чтобы помочь мне уберечь других от встречи с моей судьбой?

И вот оно. Трещина на его безмятежной, гладкой внешности — так тонко замаскированная, что я почти не увидела ее.

— Тисана, я…

Но прежде, чем он успел закончить, я приблизила свой рот к его уху. И с хриплым шипением, шипящим в воздухе, я прошептала:

— Мне все равно, если ты сожалеешь.

4, 5, 6 и…

И я вырвалась из его рук, швыряясь обратно в толпу. Я не оглядывалась — мне не нужно было знать, что он смотрит, как я ухожу. Зрители расступились, когда я ускользнула с танцпола. Они тоже смотрели.

Легкая удовлетворенная улыбка тронула уголки моих губ.

И тут мой взгляд окинул комнату и тут же остановился на знакомой фигуре. Той, которую я узнала мгновенно, даже сквозь толпы людей, разделявших нас.

Словно почувствовав мой взгляд, Макс оторвался от разговора, которого, похоже, предпочел бы избежать. И когда он увидел меня, это выражение недовольной усталости растаяло в легкой понимающей улыбке, которая, как я знала, предназначалась только мне.

И, не думая, я вернула ее.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Макс оборвал разговор так резко, что казалось, он даже не попрощался, развернувшись и скользнув сквозь толпу ко мне. И даже с такого расстояния, когда он стоял, я была немного ошарашена его видом. На нем был фиолетовый шелковый жакет, выглядевший невероятно дорогим, тщательно подобранный по фигуре, с подкладкой из золотых пуговиц и нитками, которые сверкали в мерцающем голубом свете вечеринки. Волосы его были необычно уложены, причесаны и разделены пробором.

Сначала он был так поразителен, что в нем почти не узнать моего недовольного и смутно взлохмаченного друга. Но когда мы приблизились друг к другу, я заметила небольшое количество мелких деталей, выбивающихся из колеи: его куртка была расстегнута на одну пуговицу слишком низко, воротник загнут на одну сторону; что одна непослушная прядь волос уже избежала масла, предназначенного для ее фиксации; что белая рубашка под пальто, которая была слегка помята.

Мне нравились эти маленькие выбивающиеся вещи.

Мне нравилось все это.

— Спасибо, что предоставила столь необходимую причину для побега, — сказал он мне, как только мы укрылись в тихом месте. Мы были относительно уединены, хотя случайные взгляды все еще преследовали нас. Я задавалась вопросом, были ли они предназначены для моих шрамов или его репутации. Для обоих, может быть.

— Ты очень опоздал. Я не была уверена, что ты придешь.

— Конечно я бы пришел.

Я наблюдала, как уголки его глаз чуть-чуть морщились. Смотрела, как его взгляд задержался на мне на мгновение, прежде чем отвести взгляд.

О, — сказал Саммерин своим таинственным блеском, — Он будет здесь.

Затем я снова пробежалась глазами по горлу, по плечам, по рукавам, сморщенным, как будто они были задраны до предплечий, а затем поспешно расправлены. А потом я вытянула шею, вглядываясь в его собеседницу, который теперь неловко сидел в одиночестве.

— Она была хорошенькой.

— Я не заметил.

Я, конечно, заметила.

И я также заметила, как его взгляд скользнул по моему телу. Вернулся обратно.

— Это было умно, — сказал он. Слишком небрежно. — Платье.

Я хлопнула ресницами.

— О? И это все?

— Не притворяйся, что я нужен тебе, чтобы тешить твое эго. Ты знаешь, что хорошо выглядишь. — Затем он посмотрел через мое плечо и поднял брови. — Все это, видимо, знают.

Я проследила за его взглядом и увидела группу людей, которые смотрели на нас слишком долго, чтобы это могло быть случайным, прежде чем поспешно отвернуться.

— Думаю, ты производишь впечатление, — сказал Макс. Его глаза метнулись в сторону скопления активности вокруг Зерита, и я не была уверена, вообразила ли я перемену в его голосе, когда он добавил: — Танец тоже был умным. Вы двое устроили настоящее шоу.

— Я не знаю, сработало ли это. И послушает ли он.