Дочь Волдеморта

— Ты, кажется, не шибко этому рада, — заметил он, отвечая на ее реплику.

— О да! — в сердцах бросила Гермиона. — Он, знаешь ли, решил, что я скучаю! Что моя жизнь не блещет разнообразием! — с каждым словом Гермиона говорила всё более высоким голосом. — Что мне нужны новые эмоции!

— Смотрю, вызвать их ему вполне удалось, — осторожно заметил Рон.

— О oui! Еще как удалось, разорви меня грифон!

— М–да? И что же он сделал? — хмуро спросил ее приятель, разом осушая рюмку огневиски.

— О, он попросил Волда…

— Это еще кто? — перебил Рон.

— Волден Макнейр, ты, может быть, вспомнишь его: Волд работает палачом в Комиссии по обезвреживанию опасных существ и приходил когда‑то в Хогвартс с Фаджем и тем старикашкой, чтобы казнить Клювокрыла. Помнишь?

Послышался похожий на мычание звук, долженствующий, видимо, показать, что Рон Макнейра помнил.

— И о чем же он попросил его? — мрачно спросил затем ее приятель.

— Развлечь меня! — гневно выпалила Гермиона, раздавливая окурок в пустой старой чернильнице, которую Рон заботливо поставил на стол вместе с рюмками и бутылкой огневиски.

— Это как же?

— О–о! — всплеснула руками Гермиона. — Он попросил его со мной переспать!

— ЧЕГО?!

— Да–да! Именно так! Мой собственный муж! Мы только что пили с Волдом вино в гостиной поместья, и он…

— Он — что?! — сквозь зубы прорычал Рон.

— О, он попытался выполнить это любезное поручение! Черт, я ненавижу его!

— Старый мерзавец! Он что, полез к тебе прямо у вас дома?!

— Волд был очень мил. Химерова кладка, я его просто ненавижу! Как ему в голову пришло, это… Это… Знаешь, что он мне сказал?! Он сказал, что это — отеческая забота!

— Кто сказал? — совершенно запутался Рон.

— Люциус! Утащи меня гриндилоу! Он только посмеялся над моим возмущением! Он сказал, что я не ценю его заботы! Заботы! О, Рон, я готова была его убить! К дементорам такую заботу! Ты только представь себе!

Совершенно огорошенный Рон молчал, сжимая свои внушительные кулаки. Гермиона разом осушила полную рюмку огневиски и сама налила себе новую.

— Забота! — досадливо повторила она. — Забота!

— Негодяй, — прорычал рыжий верзила.

— Идиот, — всхлипнув, поправила Гермиона. От частых возлияний она уже чувствовала, как начинает кружиться голова. — Отеческая забота! — снова повторила женщина. — Если ему нравится спать с кем попало, почему он считает, что и меня это должно развлекать?!

— Он изменяет тебе?! — с нарастающей яростью выпалил Рон.

— Ха! — иронически выдохнула ведьма в ответ. — Но не в том дело!

— Мерлиновы яйца! Это уму непостижимо!

— Вот–вот! Заботится он обо мне, — добавила Гермиона тише. — Заботливый такой!

— И… где же ты теперь будешь жить? — после паузы, продлившейся некоторое время — Гермиона задумчиво пускала кольца сигаретного дыма — спросил Рон. — Здесь? А Генриетта?

Молодая женщина подняла на него рассеянный непонимающий взгляд.

— Впрочем, замок большой, и…

— Эм, Рон… — осторожно сказала она, поднимая левую бровь, — я… буду жить в поместье.

— В каком? — не понял ее собеседник.

— В своем. В поместье Малфоев.

— ЧТО?! Неужели ты сможешь вернуться туда после…

— Ну, я, конечно, разозлилась… — прервала его Гермиона рассудительным и куда более спокойным тоном. — И это — настоящее свинство… Но…

— Да ты рехнулась! Ты хочешь вернуться к старому мерзавцу, который тебе изменяет и который пытается подкладывать тебя под своих друзей?!

— Ну что ты так грубо? — смутилась молодая женщина. — Они, вообще говоря, ничего плохого не хотели.

— НЕ ХОТЕЛИ?!

— Ну, не кричи, Рон. Это была глупость, согласна. — Сейчас, когда бурно негодовала уже не она, а ее приятель, распаленный яростным возмущением, собственный гнев в Гермионе стал быстро стихать. И ситуация показалась даже забавной. А, видя растущее негодование Рона, захотелось защитить и Люциуса, и Волдена. Всё произошедшее больше не казалось ей ужасным. — Эх, нужно было не отталкивать Волда — посмотрела бы я тогда на этого экспериментатора! Впрочем, вряд ли бы его это задело.

Гермиона поймала вытаращенный взгляд Рона и рассмеялась.

— Успокойся! Всё не так страшно.

— Ни хрена себе «не страшно»! — выдохнул тот. — Ты хоть понимаешь, что произошло?!

— Да ничего же не было!

— Еще не хватало! Гермиона! Твой муж считает тебя шлюхой!

— Ничего он такого не считает, — рассердилась молодая женщина. — Просто хотел сделать мне приятно.

— ПРИЯТНО?!

— Ну, как придумал… Всем свойственно ошибаться…

— ОШИБАТЬСЯ?! Гермиона!!! Да ты прибежала сюда почти в слезах!

— Я растерялась. Это было… Весьма неожиданно. Я же не говорю, что это правильно, просто… Ничего особо страшного…

— Ты не видишь тут ничего страшного?! — прохрипел Рон, в порыве негодования осушая очередную рюмку огневиски. — Обалдеть можно! Ты что же, вообще себя не уважаешь?!

— Это тут не при чем, — возразила слегка задетая Гермиона. — Просто ты смотришь на этот поступок со своей позиции. А с моей…

— А с твоей он в сто раз хуже!

— Ты не прав.

— Это подлость… Низость… Это мерзость, это просто…

— Да ну успокойся, Рон, что тут такого?!

— ЧТО ТУТ ТАКОГО?!

— Я согласна, что Люциус переборщил…