Дочь Волдеморта

— Я не верю, что ты действительно думаешь так, — горько обронила леди Малфой. — Я видела тебя на кладбище в день похорон Джинни.

— Ее смерть была одним из самых сильных ударов для меня, — тихо сказал Фред, отворачиваясь в сторону. — Но умерла она намного раньше.

— Оставим эту тему, — вздохнула Гермиона. — Ты точно не хочешь что‑то рассказать мне о Габриэль?

— Поверь, если бы я знал, как раздавить такую гадину, я это сделал бы давно и сам.

— Черный агат, — пробормотала ведьма.

— Что, прости?

— Ты почти превратился в бездушный камень. — Она кивнула на его правую руку, безымянный палец которой украшал перстень. — Посмотри на него, разве ты хочешь быть таким? Бесчувственным, черным и холодным?

— Я бы очень хотел быть полностью бесчувственным, — глухо произнес Фред. — Только это не всегда получается.

— Я всё равно узнаю, в чем замешана Габриэль, — сделала последнюю попытку Гермиона.

— Флаг тебе в руки.

Но Тэо объявил, что наконец‑то готов впервые обратить Гермиону в блоху лишь через несколько недель после Хэллоуина. До того же леди Малфой отдавала все свои силы на тщетные пока поиски «Гибели воров» — она, в меру своих возможностей, исследовала черные рынки магических товаров, но это не давало результата. Знакомая торговка из Лютного переулка ничего подобного не имела, более того, была сильно предубеждена против гоблинов и всего, что они делают. Что‑то там они не поделили когда‑то.

Гермиона пробовала добыть зачарованную водицу еще в нескольких местах — она знала их, по сути, не так уж и много. И ничего не получила.

Спрашивать совета у Люциуса, как и пользоваться его знакомствами, ведьма не могла, так как приходилось соблюдать безграничную осторожность в своих поисках — чтобы какой‑то не в меру ретивый торговец не донес мужу, а то и отцу о ее изысканиях.

Гермиона даже пыталась подкупить гоблинов — но в итоге едва унесла ноги от этих евреев магического мира, закусивших удила по поводу вопросов чести, традиций и своей не слишком скрываемой ненависти к волшебникам.

И еще однажды Гермиона попробовала пойти ва–банк: как‑то, встретив Габриэль в гимназии, отозвала ее в сторону и заявила, что знает всё о той и Фреде Уизли. Но девушка изобразила на лице такое искреннее изумление, что, если бы Гермиона своими глазами не видела сцену их ссоры когда‑то, даже она безоговорочно поверила бы этой ловкой бестии.

В общем, что бы леди Малфой ни делала, это ничего не давало.

Возможно, со временем она всё же достала бы «Гибель воров», но ноябрь перевалил за середину и в один прекрасный день Тэо объявил о готовности трансфигурировать свою подругу впервые.

Глава XXIX: О том, как Тэо блоху подковал

Pulex irritans Linnaeus или, как ее еще называют, блоха человеческая — вот в какое насекомое трансфигурировал Тэо свою не в меру ретивую подругу. Первое время они долго тренировались, и Гермиона училась воспринимать мир из столь необычайного положения, перемещаться по кожным покровам, преодолевать расстояния гигантскими блошиными скачками и смирять в меру сил инстинкты нового организма. Но уже через неделю она достаточно освоилась для того, чтобы предпринять свой первый грандиозный вояж.

Дело, однако, это было непростое.

Целых девять дней мадам Малфой проводила всё свое свободное время, просиживая на каменных выступах в холле над входом в привратницкую, куда ее относил Тэо, едва ведьма прибегала к нему.

Сидеть на камне было чрезвычайно скучно и неудобно, к тому же ее блошиное естество очень скоро начинало страдать от нестерпимого голода. Они еще не пользовались никакими порталами, ибо Гермиона была уверена, что, в соответствии с законами мудрого маггла Мёрфи, выпадет так, что эта штука обязательно сработает в тот момент, когда Габриэль наконец‑то попадет в гимназию во время «засады».

Потому профессор изучения нечисти в условный час забирал заговорщицу, проходя мимо ее поста, и у себя в кабинете превращал обратно в человека, милостиво разрешая по дороге туда изнемогающей от голода Гермионе «кушать вволю».

Горе–шпионка знала, что уже трижды за этот период прозевала свою жертву, не находясь на месте в момент, когда та появлялась в гимназии. Это заставило Гермиону забросить всё на свете и торчать на прокля́том камне до умопомрачения. Она почти не бывала дома, не высыпалась и даже один раз отменила урок легилименции у Огненных Энтузиастов, решив почему‑то с твердой уверенностью, что Габриэль появится именно перед обедом в пятницу.

Не появилась.

Но леди Малфой всё равно не отчаивалась.

Во время своих бдений Гермиона сделала массу совершенно бесполезных наблюдений.

Теперь она знала, что Марьятта Дельмонс встречается с Диего Хорсом и уединяется с ним в комнатушке для хранения швабр под лестницей в правое крыло. Знала, что призрак княгини Констанции по ночам кружит в одиноком вальсе по пустынному холлу и что‑то напевает вполголоса себе под нос. Знала, что толстый, словно воздушный шарик, Живоглот таскает в замок мышей, которых ловит где‑то за территорией, и полуживыми проносит тайком в левое крыло, где обитают студенты.