Дочь Волдеморта

Гермиона дождалась удара колокола, отозвала выходившую из класса Женевьев и условилась заниматься с ней вечером по понедельникам, как и в прошлом году.

Покончив с этим, она отправилась в кабинет Фреда.

Занятия по летному мастерству начинались только в октябре, но, так как мрачный тренер безвылазно сидел в гимназии, Гермиона понадеялась обнаружить его на месте — и не ошиблась: спустившись в нужный коридор, она заметила, что дверь помещения, используемого Фредом в качестве кабинета, приоткрыта.

Подходя, она внезапно услышала женский голос и затормозила, мгновенно вспомнив о Габриэль. Ведомая не праздным любопытством, Гермиона неслышно подошла ближе и прислушалась.

Говорили громко, и, чтобы не быть случайно застигнутой в неловком положении, она шагнула в стенную нишу за дверьми.

— Ты даже не хочешь слушать меня! — со слезами в голосе простонала тем временем незримая женщина. — Фред, милый, я сойду с ума! Все эти годы я пыталась обманывать себя. Хотела внешним одурачить свое сердце. Ты всегда говоришь мне о долге! Но я не хочу больше слышать о долге, Фред! — Женщина всхлипнула. — Почему ты постоянно отвергаешь меня? Ну что же ты молчишь?! Его больше нет, понимаешь?! Даже его больше нет. Все эти годы я любила тебя, тебя, а не его. И ты это прекрасно знаешь! А теперь у меня и этого не осталось. Что ты стоишь истуканом?! Что я должна теперь делать?! Только не говори мне об обязательствах теперь! И мне плевать, как это будет выглядеть!

— Послушай…

— Нет! — выкрикнул звенящий голос. — Я не хочу ничего слушать! У меня ничего не осталось…

— У тебя есть дети, — потерянно вымолвил преподаватель летного мастерства.

Гермиона моргнула. Какие еще дети?!

— Не говори мне о моих детях! — вскричала ведьма. — Каждый раз, когда я смотрю на Фредди, я вижу твои глаза. Не его, твои!

— Так ты… — осекся ее собеседник, — ты назвала сына Фредом… Из‑за этого?.. Из‑за меня?

— Дурак, — устало сказала неизвестная. — Разве это не было всегда очевидным?

— Послушай…

— Пожалуйста, — перебил дрожащий голос, — давай просто будем счастливы. Наплевав на всё. Мы можем.

— Нет, не можем.

— У тебя кто‑то есть? Скажи мне правду. Ты кого‑то любишь?

— Да, — ответил Фред надломленным голосом после очень длинной паузы.

— Давно? — дрогнул голос неизвестной.

— Нет, недавно. Но я никогда с ней не буду. Потому что у меня есть долг.

— О Великий Мерлин! — простонала ведьма.

— Прости меня. Менее всего я хотел причинить тебе боль. Но я не могу.

— Я бы простила тебя, если бы ты был счастлив, — глухо произнес безнадежный голос.

Фред горько усмехнулся — Гермиона видела его лицо в узкой щели между петлями дверей.

— Прости меня, — повторил он. — Пожалуйста, прости.

— Почему жизнь так жестока? — тихо спросила женщина.

— Я и сам этого не знаю, — понурил голову Фред и приложился к объемной никелированной фляге, которую достал из кармана.

— Топить боль в огневиски и выть на луну — неужели в этом твой долг, Фредди?!

— Не начинай снова. Тебе лучше уйти.

— Сделай хоть ее счастливой, — промолвила неизвестная.

— Этого не будет никогда. Утешься этим.

— Мне уже не найти утешения.

Послышался стук каблуков, и ошеломленная Гермиона узнала в выходившей чернокожей женщине заплаканную вдову Джорджа Уизли Анджелину, урожденную Джордан. Она пошла по коридору прочь, не поднимая головы.

«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день[130]!» — пронеслась в голове наследницы Темного Лорда русская маггловская поговорка.

И леди Малфой затаилась, выжидая время, чтобы войти.

* * *

— А, это ты? — поднял голову Фред, который сидел, склонившись над пустым столом.

— Прости, я не вовремя?

Кажется, он хотел сказать что‑то вроде того, что она не может прийти вовремя, но промолчал.

— Я… Я хочу поговорить с тобой, — начала Гермиона. — О Габриэль Делакур. — Фред изумленно вскинул рыжие брови. — Понимаешь… — замялась леди Малфой. — Мне… Мне кажется, что с ней что‑то не так. Я хочу установить за ней наблюдение, — сообщила затем она, внимательно следя за его реакцией. — И уличить ее.

— Уличить — в чем? — недоуменно спросил Фред.

— Пока не знаю. Но мне кажется, что она как‑то связана с Гарри Поттером.

— Гарри Поттер и шлюха Волдеморта?! — хохотнул ее собеседник с презрительным весельем. — Походит на оскорбление.

— И тем не менее у меня есть основания полагать, что это так, — не смутилась Гермиона, давно привыкшая к резкости своего коллеги. — И я намереваюсь всё выяснить.

— Зачем ты сообщаешь об этом мне? — нахмурился Фред.

— Потому что тебе что‑то известно о Габриэль Делакур, — невозмутимо заявила женщина.

— Только то, что она потаскуха, — пожал плечами сумрачный преподаватель с нескрываемым отвращением. — Гарри Поттер не стал бы якшаться с такой.

— Гарри способен на многое, — покачала головой Гермиона.

— Поступай, как знаешь. — Фред прищурился. — И что ж ты станешь делать, если найдешь его? — спросил он затем. — Донесешь Волдеморту?

— Не знаю, — честно ответила Гермиона. — У меня с этим человеком свои счеты. У тебя, я полагаю, тоже, — добавила она.

— Если ты о Джинни, то, по–моему, куда лучше умереть, чем рожать Волдеморту ублюдков.