Дочь Волдеморта

Усадьбу Блэквуд–мэнор отстроил в 1911 году для своего младшего сына Кигнуса и его молодой супруги Виолетты, урожденной Булстроуд, Финеас Найджелус Блэк. Переходя по наследству старшему из сыновей каждой новой семьи, владения перекочевали сначала к Поллуксу Блэку, а затем — к Кигнусу–младшему, отцу трех сестер Блэк и Лили Эванс.

К своему глубочайшему удивлению узнала Гермиона, что Альфард и Кигнус были братьями–близнецами, но последний родился на полчаса раньше, и это определило будущего владельца Блэквуд–мэнор на магическом уровне.

Кто из хозяев усадьбы создал под ней бесконечные подземные катакомбы и с какой целью, Белла, нынешняя собственница Блэквуд–мэнор по праву старшинства, не ведала. Помнила только пару преданий да страшилок, связанных с бездонными подвалами дома, утративших всякий смысл, едва она подросла.

Глубоко туда никто никогда не сходил.

Стараясь поддержать Габриэль, да и любопытства ради, а может быть, и в погоне за новыми ощущениями, Гермиона как‑то явилась к матери своего будущего брата, как говорят, с вещами — планируя ночевать в ее подземных покоях столько, сколько потребуется, чтобы вычислить источник непонятных звуков или удостовериться в его мифичности. Тем более следовало приучать Генриетту снова спать саму — после смерти Люциуса леди Малфой взяла за правило по ночам быть подле дочери и теперь девочка не могла отвыкнуть от этого.

Укладываясь впервые на своей новой кровати, Гермиона в глубине души была уверена в том, что еще долго не услышит таинственных шумов Габриэль, даже если они существуют — как и в том, что они окажутся чем‑то более чем обыкновенным.

Но зато она чувствовала признательность девушки. К тому же той не следовало постоянно волноваться.

Гермиона никак не могла уснуть. Лежала, глядя в потолок, в этой подземной комнате и молчала, удивляясь про себя: должна бы давно привыкнуть спать в подземельях, а тут и правда как будто что‑то давит. Подумала и поняла, что это — ожидание. Скорее всего, бессмысленное.

И тут откуда‑то снизу, сквозь каменную отдушину и вековые толщи гранитных плит, поднялось в комнату далекое–далекое не то шуршание, не то сопение, а может и шаги елозящего по стенам человека.

— Вы слышали, мадам Малфой? — дрогнул в темноте взволнованный, но ликующий голос Габриэль.

— Да, — произнесла Гермиона, взмахом палочки зажигая свечи и садясь на постели. — Ну‑ка пошли!

— Куда? — вскинулась, загораживая проход, огромная змея Нагайна, которой Волдеморт велел находиться при Габриэль с тех пор, как та поведала ему о своих страхах.

— Нужно разобраться с этими звуками, — твердо прошипела Королевской Кобре Гермиона. — Отправишься с нами. Оденься, — добавила она Габриэль, — в глубине должно быть очень холодно.

Первое время спускались молча: впереди шуршала камешками Нагайна, Габриэль семенила следом позади, сжимая руку Гермионы холодными пальцами.

— Мадам Малфой, — неуверенно начала она через какое‑то время, — может быть, нам лучше вернуться? Мы ведь даже не знаем, куда идти и что искать.

— Тебе нельзя постоянно переживать по поводу этих звуков, — возразила Гермиона. — К тому же они действительно есть. Успокойся. Как бы глубоко мы ни зашли, всегда можно трансгрессировать наверх — и будь готова к этому в случае чего. Maman говорит, тут могут быть только призраки моих прабабки и прапрабабки.

— Но если это призраки, почему они не поднимутся в усадьбу?

— Призраки бывают разные, — пожала плечами Гермиона и громко позвала: — Миссис Блэк! Миссис Блэк, отзовитесь! Покажитесь нам!

Впереди, откуда‑то слева и снизу, послышался странный гул.

— Здесь пахнет человеком, — вдруг прошипела Нагайна.

Гермиона резко остановилась, и Габриэль уперлась ей в спину.

— Живым? Ты… ты знаешь запах Гарри Поттера? — дрогнувшим голосом прошипела наследница Темного Лорда, с опаской впиваясь глазами во мрак впереди коридора и крепче сжимая палочку с пылающим огоньком на конце. Идея отважного спуска в эту бездну разом перестала казаться хорошей.

— Что она говорит? — испугано спросила Габриэль за спиной.

— Этот человек стар, очень стар, — прошипела змея в ответ, — и он много лет бродит здесь.

— Живой человек? — еще раз уточнила Гермиона.

— Да. Но сейчас его нет поблизости.

— Пойдем, — уверенно сказала тогда ведьма по–английски, потянув за руку свою спутницу. — Она говорит, что где‑то здесь живой старик. Или старуха.

— Что?!

— Вечер перестает быть томным, — хмыкнула леди Малфой, сжимая палочку.

В ней проснулось давно позабытое детское ощущение — вспомнились безрассудные и волнительные приключения школьных времен, делавшие жизнь более полной и красочной.

— Миссис Блэк! — громко крикнула ведьма в темноту очередного коридора.

— Она может быть еще жива? — спросила Габриэль. — Одна из них?

— Вроде их похоронили, — неуверенно сказала Гермиона. — Им обеим уже перевалило бы за сотню лет. Да и что бы они ели здесь? И зачем?

Нагайна вдруг резко вскинулась и раздула свой капюшон, останавливая движение — впереди, куда дальше, чем выхватывали из мрака огоньки волшебных палочек, блеснуло что‑то жемчужно–серое.

— Миссис Блэк? — неуверенно спросила Гермиона.