Дочь вождя или принцип магического реализма

— Мадина, ты с ума сошла, да? — возмутился Антон. — Какого хрена ты полезла в воду?

— Почему бы не помочь соплеменникам вызвать дождь? — беспечно сказала девушка. — Претендентка категорически отказывалась, а больше некому. Я одна оказалась из священного рода, отмеченного молнией. Шаман сказал, что у них уже давно не было дождя, и это стало большой проблемой.

— Прекрасно! Вода холоднющая и спокойно можно заболеть, да и ты вся мокрая и дрожишь. Что теперь с тобой делать? — заворчал Антон.

— Понять, простить, — ответствовала юная особа. — Я сейчас немного подсушусь и мы отправимся дальше, к ачипсинским водопадам.

— Хорошая новость! А я уж было подумал, что ты мечтаешь задержаться в XIX веке на годик — другой. А доколе в реке будет лежать сия кукла? — спросил парень.

— Кукла будет лежать, пока не пройдёт дождь, — спокойно пояснила Мадина.

Девушка разделась в кустах до нижнего белья и разложила свое платье на траве для просушивания, сказав Антону, чтобы он не смел подглядывать. Также она распустила свои мокрые косы. Антон, проигнорировав запрет на подсматривание, не смог удержаться, умирая от любопытства. Девушка показалась ему очень привлекательной. Фигуристая такая, с тёмными густыми и блестящими волосами, длинной ниже колен.

Поскольку солнце припекало со всей энергией южных широт, парень тоже решил искупаться. К его удивлению, вода в купели прогрелась и была не такой холодной, как в реке Бешенке. «Кто бы мог подумать, что недавно мы гуляли по берегу купели еще в XXI веке», — размышлял парень, с удовольствием плавая в хрустальной воде. — Человечество сейчас лишено главного блага — чистой, не испорченной хлоркой питьевой воды. Да и единения с природой тоже. Не в пример шапсугам, детям гор.

— Девушки-пленницы, которых мы отпустили на волю, кто они и как попали в руки к работорговцам? — спросил он Мадину, расположившуюся в кустах по соседству.

Сам Антон растянулся на траве и загорал, лицезрея прекрасные вершины Ачишхо.

— К сожалению, некоторые криминальные личности раньше промышляли тем, что воровали наших красивых девушек и продавали в гаремы либо к турецкому султану, либо к его пашам. Пленницы, прожив в неволе долгое время, достигали определенного возраста, когда хозяин терял к ним интерес. Тогда их часто отпускали домой с богатыми дарами, снабжали золотом и серебром. Некоторые барышни, насмотревшись на таких богатых соотечественниц, сами были непрочь попасть в гарем. Но не те девушки, которых мы освободили, они искренне страдали от разлуки с родными.

Быстро высушив одежду Мадины на южном горячем солнце, спутники, устроившись вдвоём на лошади, тронулись в путь, в сторону Ачипсинских водопадов. Перейти на другую сторону Бешенки не представлялось возможным. Река в этом месте была полноводной, с бурлящими порогами. Мостика, в том месте, где в прошлый раз молодые люди переходили Бешенку, не оказалось.

— Ну и где мост? — вопрошал Антон. — Как теперь переходить реку, а?

Наконец, поблуждав вдоль берега реки, они нашли небольшой мост в другом месте, чуть подальше. Антон увидел вдалеке скалу с тремя каменными перьями и вздохнул. Неплохо было бы вернуться через портал обратно, а то эти приключения в XIX веке порядком поднадоели. Но Мадина, разумеется, ни за что не согласится. А бросить одну девушку — это неправильно, не по-пацански. У Антона был свой, неписаный кодекс чести, который он неукоснительно соблюдал.

Дорога шла в гору и давалась лошади все тяжелей и тяжелей. Путь проходил по краю пропасти, и от взгляда вниз захватывало дух. Через некоторое время ситуация зашла в тупик. Посреди тропы, полностью закрывая собой любую возможность продвигаться вперед, лежал огромный валун.

— Что делать? — расстроился Антон. — Здесь мы не сможем проехать, совершенно исключено. Это камнепад, детка.

— Можно попробовать вернуться и воспользоваться другой дорогой, через Хмелёвские озера. Так будет более безопасно. Нам придётся вернуться в наше время и двигаться с другой стороны.

— Время уже поджимает, — мрачно прокомментировал Антон.

— Ой, только не нагнетай, пожалуйста, — огрызнулась Мадина. — И без того тошно.

Но что поделаешь, пришлось повернуть и направить лошадь в сторону Хмелёвских озёр.

— Мы с тобой, Мадина, скачем на одной лошади, как два тамплиера. У рыцарей Храма первоначально была одна лошадь на двоих, как символ аскезы. Даже на своей печати они так изображены.

— Хочешь, чтобы в следующий раз мы отправились в эпоху тамплиеров, — прищурилась девушка.

— Нет уж, спасибо огромное, я пошутил. Мне приключений в XIX веке вполне достаточно. Не надо столько экстрима, — улыбнулся Антон.