Дочь врага для Темного (СИ)

В один момент я была спокойна как удав, а в другой хотела бросаться на амбразуру. С этим однозначно надо что-то делать. По спине спустилась струйка пота. Я откинула прядь непослушных волос и, глядя в обтянутую белой тканью грудь, выдала:

— Не называй меня так, — дернулась, вырываясь из горячих оков.

— Почему нет?

— Это унизительно, — хотелось звучать жестко, но получилось…как получилось.

— Что унизительного в том, что я сравниваю свою женщину с цветком? — забавно изогнул бровь и прошелся языком по белоснежному ряду ровных зубов. Оскал хищника перед броском.

Свою женщину. Я не могла контролировать внутренний трепет, который сковывал тело каждый раз, когда он так говорил. Называл своей, клеймил и словно метку ставил для всех вокруг. Как будто я не видела, как он при лицах мужского пола в доме напрягался и клал мне руку на бедро. Смешно и подумать, что кто-то мог бы осмелиться перейти ему дорогу в этом плане.

Лишь горничные смотрели на меня по-прежнему с пренебрежением. Но так, чтобы Рашидов не заметил.

Дыхание опять сбилось.

— Но у меня есть имя.

— Я знаю, Надя, оно прекрасно, но не лишай меня возможности ласкать твои уши и таким способом, — прошелся губами по мочке, вызывая табун мурашек на вспотевшей от эмоций коже.

Мы сталкивались характерами. Но в то же время поведение Темного отличалось, слишком разительно, от того, что я видела прежде. Что повлияло? Однозначно, племянница. Она каким-то непостижим образом превращала дикого тигра в милого кота, не доброго, но довольного.

Мне нравилось наблюдать за ними со стороны, но каждый раз не удавалось делать это незамеченной. Вроде бы находясь далеко и за какими-то огромными предметами по типу колонны или массивной скульптуры, несложно остаться в тени, но цепкий мужской взгляд мог почувствовать меня из любой точки. Он перехватывал сразу же. Улыбался в ответ кривовато, как бы с насмешкой. Мол я тебя поймал.

Сердце пропускало удар и приходилось прятаться. Краснеть до кончиков пальцев. Странно признаваться самой себе, что я насаждалась наблюдениями. Тем, как менялось его лицо от сдержанно-злобного к отчаянно-счастливому. С Аишей он преображался. Не был таким напряженным, морщины на лице разглаживались и молодили его на добрых лет пять, снимали тень постоянной усталости и бессонницы. На каждую его открытую улыбку я улыбалась в ответ, не упуская из внимания ямочки на щеках и подбородке Рашидова. Добродушно. Начинаешь забывать, какой он на самом деле человек.

В один из таких дней, я молчаливо сидела в саду, перебирая цветы в огромном вазоне. Это стало моей новой забавой — заниматься растениями, чтобы хоть как-то отключить мысли. Рашидов не возражал, он и сам подолгу уезжал из дома, так что пересекались мы с ним только утром и ночью…Он приходил, спешно принимал душ, ложился в кровать и каждый раз прижимал меня к себе, настойчиво целуя в шею. Мужчина знал, что я не сплю. Знал, что жду. И только после такого вот ночного ритуала я могла заснуть. Нонсенс.

Шип розы больно вспорол в руку. Тонкая струйка алой крови пустилась по запястью. Я зажмурилась и достала платок, перевязывая раненую конечность. Ну что за неосторожность!

— Дядя Арслан, а Надя мне вот такие косы заплела! Правда красивые? — девочка в кресле резко развернулась, показывая две плотные косички.

— Очень красивые. Ты прекрасна, мое сокровище.

Рашидов с улыбкой смотрел на Аишу, после чего поцеловал в лоб и спросил:

— Тебе понравились подарки?

— Очень, особенно книга с подсветкой.

Да. Даже мне она понравилась, чего уж там о ребенке говорить. Через пару дней после приезда хозяина, прибыла доставка со множеством подарков для малышки …и меня. Для Аиши был целый набор из книг, игрушек, а для меня гора одежды. Носить не переносить. На все вопросы о целесообразности траты средств на то, что я не смогу надеть даже по одному разу (куда я сейчас могла бы надеть вечерние платья?), звучал жесткий ответ:

— Я захотел, я купил. Разговор окончен.

Порой настойчивость, с которой он двигался на меня, доводила до трясучки. Хотелось биться головой о стенку.

— Что с рукой? — грозно прозвучало над головой. Я не заметила, как Арслан подошел ко мне и заприметил всю картину целиком.

— Поранилась, у меня кровь жидкая, ничего страшного…просто смотрится так, — попыталась улыбнуться, придав ситуации несерьезный окрас. Но Рашидова такой вариант не устроил, он словно с цепи сорвался, перекидывая пакеты с землей, стоящие у скамейки.

— Чтобы я больше не видел тебя в этом болоте, Надя, — подхватывая за здоровую руку, потянул в дом. А я продолжала сжимать саднящую ладошку, пытаясь привести сбившееся дыхание в порядок.

Что за реакции такие дикие?

— Что за глупости, мало ли где я еще могу пораниться, мне что теперь? Не выходить из комнаты? — кричала в спину, пока мы поднимались по лестнице.