Дочь врага для Темного

Но договорить мне не удалось, потому что он сжал мои щеки и впился сухими обветренными губами в мои искусанные и обескровленные. Я замешкалась, но, когда реальность догнала, а горячий язык ворвался в рот, я начала вырываться, однако Никита не думал останавливаться. Он удерживал мою голову своей жесткой ладонью, пока ужас поднимался у меня по позвоночнику. Я со всей силы толкнула его в грудь, вырываясь из цепкого захвата. Дышать не получалось, губы горели, я царапалась и плакала.

— Что ты делаешь, что ты делаешь, Никита?! — срывалась на крик. Горло душил спазм, а тошнота снова не заставила себя ждать.

Все смешалось в голове окончательно.

— Я не так тебя люблю, Надя, не так, — столкнувшись лбами, мы оба тяжело дышали. Он так же удерживал меня крепко на месте. А я зажмурилась, чтобы не видеть, пыталась вырваться, чтобы заткнуть уши, не слышать, не знать, но он мертвой хваткой удерживал мои ладони на кровати. Пригвождал.

— Господи, что ты говоришь такое? Мы выросли вместе…

— Да, мы росли вместе, но мы чужие, и люблю я тебя не как сестру. Места себе не находил, пока не узнал правду. Но даже тогда страдал, заводил баб и сталкивался с тем, что все не то. Не те глаза, не та фигура, не тот человек. Все не то, — он касался губами моего уха и все продолжал говорить. — Я знаю, что ты меня не любишь, это все неважно. Я заберу тебя, увезу отсюда. Новая жизнь, ты посмотришь на меня с другой стороны. Я никогда не обижу тебя, не предам. Смогу защитить от всех. Завтра мы будем уже в другой стране, тут нельзя больше оставаться. Со дня на день начнется месиво, передел власти. Ты будешь под прицелом каждого ублюдка. Уже хватило одного. Я простить себе не могу, что не уберег тебя, не смог укрыть, — шершавая ладонь скользнула по руке вверх, цепляясь за скулу. Сейчас это вызывало отторжение. Иррациональный страх.

Дышать получалось с трудом, воздух словно застыл в легких, раздувая их до боли. Не может быть, это все долбанный сюр. Не могла я поверить, что все обернется таким образом. Настолько оглушающе. Никита тяжело дышал и жадно осматривал мое лицо в поисках ответов.

— Прекрати, немедленно прекрати. Я не смогу, нет. О чем ты вообще говоришь? Как уехать, когда он в опасности?

Болезненная судорога прошлась по лицу Никиты. Видно было, что каждое мое слово приносило боль, но я не смогла бы ответить на эти чувства. Никогда. Ни в какой мере.

— Кто он? Ты с ума сошла, Надя?! Он украл тебя и брал насильно, а ты думаешь сейчас о Рашидове? Ты не видела, в каком состоянии я забрал тебя, ты не видела своих глаз. Я думал, что потерял тебя навсегда. Да я чуть не убил его, и, поверь мне, я убил бы его без раздумий. Если бы не ты, я бы не мешкал, Надя. Но теперь это неважно. Ему и так недолго осталось…

Как будто обухом по голове хлопнули. Что значит недолго? Язык противно прилип к небу, я через силу выдала:

— Он тут не причем. Что ты такое говоришь?! Что с ним, немедленно скажи мне, черт возьми, что с ним?! — я вцепилась в плечи Никиты и начала трусить его изо всех сил, на которые еще была способна.

Если с ним что-то случится, я этого попросту не переживу.

— Только не говори мне, что ты влюбилась в своего насильника. В того, кто украл тебя, чтобы надавить на оппонента, — глаза метали молнии.

— Он не насиловал меня, я была с ним по своему желанию, и он не знал, кто я. Не знал, ясно тебе или нет?! Я люблю его, люблю. Он просто поверил не тому человеку! — я кричала уже сквозь безумные всхлипы, неконтролируемая истерика и паника вылились во что-то настолько глобальное, что в глазах Никиты промелькнул ужас.

— Успокойся, — он обхватил мою брыкающуюся фигуру двумя руками, но вся так же продолжала вырываться. Тошнота усилилась. Стала безумной. Я зажмурилась и начала часто дышать.

— Нет, я не смогу успокоиться, зная, что человек, которого я люблю, в опасности. Он не при чем. Никогда, Рашидов ни единого раза не сделал мне больно! — задыхаясь, кричала на брата.

— Почему тогда я застал тебя с ним в таком состоянии? — потерянным взглядом наградил меня Никита.

— Он думает, что я предала его. Но предатель его друг. Кто мне поверит, если факты вещь упрямая. Я дочь врага. Никита, пожалуйста, предупреди его, что это отец и Николин все подстроили. Предупреди, — я схватила его за лицо и шептала как мантру, как молитву. — Если ты меня по-настоящему любишь, пожалуйста, не дай навредить ему, — слезы продолжали капать, я прикусывала губы в ожидании ответа. Я понимала, что поступала подло. Манипулировала, но в моем состоянии не понимала, куда двигаться и как.

Никита молчал, черты лица заострились, я понимала его шок. Видимо, ему ситуацию преподнесли под другим соусом. Он выдавил из себя вопрос, но я чувствовала, что сказать хотел явно не это.

— Что значит отец?