Дочь железного дракона

Волшебство таится в каменистой почве округа Брекен — в виде микролитов, занесенных сюда в результате геологического сдвига каких-нибудь 60 миллионов лет назад. Железно-алюминиево-силикатные кристаллы называются в Вирджинии «камнями фей». Волшебство проявляется в виде неких бестелесных и весьма капризных сущностей, с которыми общаться могут только избранные. И его ослабляет логическая и рациональная мысль.

«В середине октября национальные гвардейцы и помощники шерифа в последний раз облетают округ, высматривая посадки конопли. Большинство жителей постарше терпеть не могут, когда над головами кружат вертолеты, потому что такое количество механизмов, болтающихся в воздухе, заражает всё логикой и убивает всякое волшебство. А ведь и те, кто не общался с каменными сущностями непосредственно, были связаны с теми, кто общается, и, следовательно, косвенно тоже пользовались плодами волшебства. Но дети радостно задирали головы, когда пролетали вертолеты. Кое-какие местные детишки из бедных семей, кому теперь не обязательно было оставаться дома и всю жизнь быть на побегушках у богачей, присоединялись к военным, шли под защиту их громадных машин, вертолетов и реактивных самолетов из Норфолка, летающих в учебных бомбардировочных полетах над средней школой, и гул моторов навсегда заглушал для них воркотню учителей. И они уезжали, получали образование и никогда не возвращались назад».

Многие из нас думают, что было бы очень хорошо прелестно, кабы волшебство существовало на самом деле. Но Мод разбирается лучше нас. Волшебству неотъемлемо присуща жестокость. Мир, в котором одни люди могут вступать в сделки с мировым порядком, а другие не могут, неизбежно приходит к социальному устройству, в котором элита считает, что владеть людьми совершенно правильно.

Вас, конечно, интересует, каким образом можно сохранить в тайне открыто практикуемое колдовство — в том числе управление чужой волей, нанесение увечий и даже целый исследовательский институт, размещенный в закрытом кузове грузовика. А его и не хранят. В «Неторопливых похоронах» очень хорошо показано и обосновано, что все знают, в чём дело, никто не притворяется, что это не так, но все согласны, что гласное обсуждение никому не принесёт пользы. И, в конце концов, какой цивилизованный горожанин в здравом рассудке будет прислушиваться к тому, что бормочет куча деревенщин-южан?

Друг Мод, инженер, едет за ней в округ Брекен. Но логика, на поддержку которой рассчитывает она, совершенно покидает его. Преисполнясь отвращением к своей работе, так как она служит тому, чтобы «давать власть ничтожным людишкам», он жаждет волшебства, думая, что это просто необычная технология, которую можно изучить и овладеть ею. Он не понимает, что научиться волшебству нельзя. Что, отрекаясь от принадлежности к технологической элите, он делает себя жертвой чуждых ему сил.

Мод борется, чтобы защитить себя, спасти своего беспомощного инженера и помочь Партридж умереть легкой смертью. Для этого надо помешать тете Бетт съесть душу старой женщины. Между делом Мод латает стеганое одеяло, показывая инженеру «цыплячий бой» (слово «петух» здесь считается неприличным), кокетничает с вооруженным убийцей, ввяхывается в сложные семейные отношения и наблюдает социальные обычаи своей местности.

Ребекка Ор особенно сильна ядесь: в показе сложных отношений черных и белых, фундаменталистов и неверующих, тех, кто имеет собственность, и тех, кто сам является собственностью. Блестяще показаны безжалостная вежливость, в которую на Юге облачают горькую правду, и нерушимые обязательства, связывающие одних с другими, особенно внутри семьи. Как вам скажет любая мать семейства — если какая-то родственница собирается убить вас и съесть вашу душу, это ещё не значит, что вам позволено пропустить воскресный обед в её доме.

Есть обычаи, от которых нельзя отрекаться.

⠀⠀ ⠀⠀