Дочери без матерей. Как пережить утрату

Некоторые сироты находят утешение в этом сравнении и обретают смысл в своей двойной утрате. 25-летней Марджи было семь лет, когда умерла ее мать-одиночка. Девочка стала жить с эмоционально холодным отцом и враждебной мачехой. Сегодня Марджи не поддерживает с ними отношения. «После смерти мамы я чувствовала себя одинокой, и это в какой-то степени усиливало мое ощущение, что я другая, – признается она. – Мне казалось, я должна сама заботиться о себе. Иногда я задумываюсь, действительно ли плохо ощущать свою уникальность. Возможно, я извлекла из этого что-то полезное». Чувство «особенности» помогло Марджи пережить одиночество в подростковом возрасте и компенсировало раннюю физическую утрату матери и эмоциональную утрату отца. Теперь, повзрослев, Марджи понимает, насколько опасно такое самоопределение. В глубине души она рада тому, что отличается от других женщин, но следит за тем, чтобы это ощущение не переросло в манию величия.

Как показывает история Марджи, женщине не нужно терять обоих родителей, чтобы считать себя сиротой. Многие женщины, у которых жив один или оба родителя, считают себя сиротами в духовном или эмоциональном плане. Они хорошо понимают, каково это – быть сиротами при наличии родителей. Матери не поддерживали их в эмоциональном плане. Отцы почти не участвовали в жизни семьи. Важные эмоциональные потребности этих детей не были удовлетворены.

Когда рано осиротевшие девочки пытаются понять, почему на их долю выпала трагедия, они обращаются к религии, философии, логике, даже афоризмам – всему, что поможет поверить, что они не прокляты, и что мироздание не настолько случайно, что катастрофа может произойти с любым человеком в любой момент. Девочка задействует любые доступные когнитивные и эмоциональные ресурсы. В подростковом и взрослом возрасте она постоянно обновляет мысленные образы, пытаясь заново обрести утешение на каждой стадии развития.

Дарлин, лишившаяся обоих родителей к десяти годам, говорит, что продолжила искать смысл утраты во взрослом возрасте:

Когда мне было 30–40 лет, я чувствовала, что должна найти ответ. Мы с мужем воспитывались в религиозных семьях, но после свадьбы редко ходили в церковь. После рождения сына мы решили дать ему схожее воспитание и начали ходить в церковь. Тогда я много молилась, просила о помощи и поддержке. Мой муж умеет поддержать разговор на религиозные темы. Мы разговариваем часами. Я никогда не знала и не узнаю, почему мои родители умерли, или почему это произошло со мной. Но мне хочется верить, что на то были причины. Мне нравится думать, что мама умерла, потому что скучала по папе, и теперь они счастливы вместе. Такие мысли очень помогают.

Утрата – непроизвольная часть жизни, как биение сердца, и такая же неизбежная, как наступление ночи. Это особенно верно для женщин, которые в силу особенностей своего пола расстаются и теряют друг друга естественным образом. В эссе «Обычные утраты женщин» Лила Калиник поясняет, что, хоть мужчины и сталкиваются с утратами в жизни, женщина переживает серьезную утрату почти каждое десятилетие. Это обособление от матери в первые годы; конец детства, когда начинается менструация; второе обособление в подростковые годы; возможная утрата фамилии после свадьбы; утрата некоторых элементов материнства или карьеры, если она решит не совмещать семью и карьеру; уход детей из дома; утрата детородной способности после менопаузы. Поскольку женщины обычно живут дольше мужчин, они также рискуют стать вдовами.

Женщины буквально окружены утратами в биологическом и социальном плане. В таких условиях утрата матери – трагическое, но неизбежное событие.

Повзрослев, Ива, Мэри Джо и Марджи нашли чутких наставниц, которые помогли пережить горе после смерти матери. Другие женщины, опрошенные для этой книги, упомянули крепкие религиозные убеждения, надежных любовников и супругов, близких друзей. Эти источники поддержки помогли им справиться с утратой без лишней тревоги.

«После первой смерти нет другой», – писал поэт Дилан Томас. Он понимал, какой серьезной может быть первая утрата. Она висит над нами, определяя нашу реакцию на будущие разлуки, до тех пор пока мы не разберемся с ней. Когда вы теряете родителя в раннем возрасте, у вас формируется острая чувствительность к поздним утратам. Самое трудное – не похоронить этот ранний опыт, а понять и принять его, не дать ему помешать способности наслаждаться жизнью.