Дочери Ганга

Сидевшая в своем паланкине Флора ничего не видела, и Грейс решила не устраивать комедию прямо на дороге, на потеху публике. Она продолжила путь, бледная от растерянности, с израненным в клочья сердцем.

Кто-то из слуг подхватил коня Джейсона под уздцы. Те женщины, на чьих глазах жених сбежал, остались позади, а другие, не понимавшие, почему невеста едет одна, тем не менее продолжали что-то выкрикивать и кидать цветы, честно отрабатывая плату.

«Счастье не продается», – такой была последняя мысль Грейс перед тем, как ее глаза застлала пелена слез.

Единственное, чего она сейчас хотела, – это забраться в какую-нибудь дыру и сорвать с себя все эти нелепые украшения и яркие ткани. А еще лучше – вновь очутиться в Лондоне, в пансионе, рядом с Эйприл, и пусть эта поездка в Индию окажется сном.

Внезапно девушка подумала, что ее ждет участь женщины в наглухо застегнутом платье, суровой, поблекшей старой девы, потому что она, Грейс, больше никогда никому не поверит.

Она пыталась восстановить в памяти то, что успела увидеть. Похоже, Джейсон побежал не от нее, а… за кем-то! Кого он увидел в толпе индианок? Близкая к догадке, Грейс прикусила губу. Наверное, это была та местная девушка, о которой они никогда не говорили.

Догнав Ратну, Джей схватил ее за локоть. Она стремительно обернулась, и он наконец смог заглянуть в ее бездонные, влекущие и… несчастные глаза.

Испуганно заплакал ребенок. Джей отступил.

– Зачем? – прошептала Ратна.

Он не понял вопроса, а потом догадался: она думала, что он вернется обратно, туда, где дудели дудки, били барабаны, шел дождь из цветочных лепестков. Но Джей оставил тот заманчивый, красочный, но призрачный мир далеко позади. Выплыв из яркого моря, он очутился на суровом острове, где росла одна-единственная роза.

– Прости. Я не мог тебя найти.

Его хинди не был богат, но, даже зная его в совершенстве, Джей едва ли сумел бы сполна выразить свои чувства. Они стояли и молча смотрели друг на друга.

– Мальчик? – наконец спросил Джей.

– Да.

– Мой сын?

Она кивнула.

– Как его зовут?

– Айрон.

Молодой человек улыбнулся.

– Айрон Блэйд? Это звучит!

На смуглой коже Ратны играли отблески солнца. Когда она неуверенно ответила на улыбку, ее губы напомнили Джею розовые бутоны, но в ее глазах была не только любовь, но решимость и сила, которыми он всегда восхищался.

Ветер все еще доносил до них лепестки цветов. Джейсон вздохнул.

– Я предал Грейс. Обманул ее. Если бы я не встретил тебя, мы бы уже подъехали к церкви.

– Вернись, – просто сказала Ратна.

– Нет. Я рад, что ты очутилась на моем пути. Ты и Айрон. Можно мне взять его?

– Да.

– Я никогда не держал на руках детей.

– Это не страшно.

Джей осторожно подхватил мальчика на руки. Его тельце было легким, но плотным, глаза – большими и не по-детски серьезными.

Молодого человека охватило странное трепетное чувство, удивительно глубокое и почти незнакомое, и он подумал о том, что его главный долг – любить, окружать заботой и защищать своего сына. Это так гармонично и естественно сплеталось со стремлениями и желаниями его сердца, что Джей едва не заплакал.

Возможно, он прижал к себе ребенка сильнее, чем хотел, потому что губки Айрона скривились, и малыш принялся испуганно и недовольно хныкать. Ратна улыбнулась.

– Он не привык к мужчинам.

– Привыкнет, – сказал Джей, передав ей мальчика, и спросил: – Куда мы пойдем?

– Я живу в хижине на берегу Ганга.

Ратна махнула в сторону квартала, где лачуги лепились друг к другу, как пчелиные соты.

Джей кивнул. Он понимал, что ему придется распутывать куда более сложный клубок, чем представлялось сейчас, но решил пока не думать об этом. Главное – освоиться с тем, что он только что узнал, увидел, выбрал, получил от судьбы.

«Больше я не стану терзаться сомнениями, – сказал он себе. – Отныне это моя жизнь».

Войдя в хижину Ратны, Джей вдохнул запах благовоний и специй, запах Индии. В маленьком помещении не было даже чарпаи, только циновки, но комнатка была чисто убрана, в ней царил уют.

Ратна уложила Айрона на циновку. Энергичная, ловкая, она казалась Джею выпущенной из клетки птицей. Повернув к нему сияющее лицо, женщина сказала:

– Моя дочь жива!

– Правда? И где она?

– В Хардваре, – ответила Ратна и рассказала о своем путешествии.

– Если хочешь, мы можем взять ее к себе, – не очень уверенно произнес Джей.

– Да, я хотела бы, – промолвила Ратна с ноткой неистребимой грусти, – но ей там хорошо. – И, помолчав, добавила: – Надеюсь, когда-нибудь Анила узнает правду обо мне.

Она положила перед Джеем пальмовые листья с паратхами, паниром и сабджи: получив плату за участие в свадебном шествии, молодая женщина смогла купить эту незамысловатую пищу, которая была все же лучше, чем та, которой она обычно довольствовалась.

Джей подумал о сверкающей серебряной посуде, свернутых пирамидками салфетках тончайшего белоснежного полотна, благоухающей ветчинной нарезке, разнообразных горячих рыбных и мясных блюдах, кувшинах со свежевыжатым соком и охлажденных в погребе винных бутылках. Флора не пожалела денег на праздничный стол. И куда все это девать?