Дочери Ганга

– Ради нашего счастья Ратна согласна принять мою веру.

– Никогда не знал, что честность может переродиться в глупость, – заметил генерал и добавил: – Я не могу закрыть глаза на ваш поступок, Джейсон Блэйд, даже учитывая, что ваш отец был моим другом. Скажу правду: в последние годы я не слишком уважал его, потому как он был игроком и пустил семейное состояние по ветру. Однако, на мой взгляд, вы поступаете еще хуже. В вашем положении это неслыханно, непрактично, необъяснимо. Считайте, что ваш род погиб.

– Не думаю, сэр. Моя возлюбленная родила ребенка. Теперь у меня есть сын, и я намерен узаконить его.

– Но он полукровка! Известно ли вам, что такие дети имеют очень мало прав? В Англии на него будут показывать пальцем и не посчитают за человека!

– Я не вернусь в Англию. Я останусь в Индии.

Решение было быстрым, как удар молнии, мгновенно отсекающим прошлое от будущего.

– А как же ваша матушка?

– Я выпишу ее сюда.

– Едва ли миссис Блэйд перенесет путешествие.

– В нашем роду женщины всегда были хрупкими, но стойкими. Моя мать выдержит.

– И жизнь в Индии?

– Уверен, что да.

– С индийской невесткой? Не станет ли это для миссис Блэйд самым жестоким ударом?

– Насколько мне известно, индийские невестки – самые лучшие невестки на свете, – серьезно произнес Джейсон.

Генерал поморщился.

– А что с вашим домом?

– Отдадим за долги. Если мой отец проиграл все наше имущество, то так тому и быть. Я намерен жить своей жизнью, а не разгребать то, что натворил он.

Мистер Корман долго смотрел на молодого человека.

– Я считаю, что произнесенное вами не что иное, как неудачная шутка. Вернемся к серьезным вопросам. В частности, поговорим о вашем назначении.

– Думаю, вы не станете оставлять меня при себе, сэр, – сказал Джейсон, и генерал кивнул.

– Вот сейчас вы мыслите правильно. Кстати, вам не приходило в голову, что Флора Клайв способна вас уничтожить?

– Я слышал о ее наклонностях. Но я ее не боюсь.

– Не знаю, что вы имеете в виду. Миссис Клайв вполне порядочная пожилая дама. Просто у нее слишком много денег, а с их помощью можно сотворить все, что угодно. Вам прекрасно известно, кто истинные хозяева этого города. Я же лишь могу пожелать вам удачи и помочь очутиться подальше отсюда. – Генерал Корман взял карту. – Полагаю, город Лакхнау не самое плохое место на земле? Правда, там все еще неспокойно. Земля провинции Ауд[100] конфискована в пользу британского правительства, но не все с этим согласны…

Джейсон представил разоренный, разграбленный, полусожженный город и окружавшие его обширные равнины, где весной воздух раскаляется до немыслимых температур, земля покрывается трещинами, под ногами шуршит опавшая, иссушенная зноем листва.

При этом в Ауде так мало деревьев, что временами поднимаются ничем не сдерживаемые пыльные бури. По опустевшим полям и дорогам бродит отощавший скот, а люди умирают сотнями. Зимой там не легче: ветер гонит волны холодного воздуха, отчего в предрассветные часы трава покрывается изморозью.

Однако возразить было нечего, и Джейсон кивнул. Настоящий солдат всегда принимает удар грудью, не дрогнув, не опуская глаз.

Так поступает и жена солдата. Услышав о том, что им придется покинуть Варанаси и отправиться в незнакомый и явно неприветливый Лакхнау, Ратна не возразила ни словом, ни жестом. Она лишь тихонько вздохнула, и Джей прочитал ее мысли. Молодая женщина подумала о своей дочери, от которой ее постепенно отдаляли расстояние и годы.

– Если хочешь, мы съездим за Анилой. Надеюсь, мне удастся уговорить командование отпустить меня на неделю-другую.

– Нет… – медленно ответила Ратна, не поднимая взора и теребя край сари. – Пока не стоит.

Джей обнял ее.

– Нам надо успеть пожениться. Я постараюсь поскорее найти священника. Тебе придется ответить на его вопросы. Я научу тебя, что говорить.

Ратна уткнулась в его грудь. Запах Джея никогда не казался ей чужим, и его сердце билось в том же ритме, что и ее. И даже его слова казались ей понятными и простыми, потому что он произносил их тем голосом и тоном, которые согревали душу.

Джей не требовал, чтобы она во всей полноте и безоговорочно приняла его веру. Он соглашался с тем, чтобы в их жилище был алтарь индийских богов, вроде того, что он увидел здесь: низкий столик, увитый цветочной гирляндой. Там стояла медная чаша с маленьким светильником, крохотные сосудики с какими-то цветными порошками и тарелка из банановых листьев с жертвенной пищей.

Его поражала и восхищала простота, непосредственность и естественность индийцев во всем, что они делали: любили, жили, умирали, совершали религиозные обряды.

Джейсону Блэйду было стыдно, что он явился сюда в числе тех, кто нес новые порядки, разрушения и войну. На фоне этого возможность сделать счастливой одну-единственную индийскую женщину была равна бриллианту, найденному в куче золы.

Глава XXV