Дочери Ялты. Черчилли, Рузвельты и Гарриманы: история любви и войны

Именно благодаря своему стальному характеру Кэти стала для своего отца скрепляющим стержнем мозаичной картины мира. За пятнадцать месяцев в Москве и предшествовавшие им два года работы военкором в Лондоне очаровательная в своей упрямой решимости дочь Аверелла Гарримана успела хорошо запомниться военному и гражданскому руководству всех трёх союзных держав, представленных в Ялте. Так что её присутствие в Ливадийском дворце не стало сюрпризом ни для кого, включая Рузвельта. «Поскольку это её отдел, условились взять Кэтлин с собой, – телеграфировал Аверелл своему президенту 17 января. – Оставлю её в Ялте помогать улаживать детали». Рузвельт не возражал. Некая ирония была в том, что уделом Кэти стала подготовка именно жилищно-бытовых аспектов приёма делегации. Ведь в Лондон в начале войны она прибыла как журналист, а не домохозяйка, – и сама Кэти это многократно подчёркивала. В последнем перед отъездом из Москвы письме сестре Мэри она писала: «Надеюсь только, что там обойдётся без развлечений». Кэти, однако, ждало горькое разочарование. Жизнь в Москве текла подобно водочным рекам в икорных берегах на нескончаемых банкетах. И здесь она сразу сообразила: от неё ждут исполнения роли гостеприимной хозяйки, отдающей распоряжения многочисленной прислуге и развлекающей прибывших в Ялту гостей. Но потом пришло понимание, что её обязанности не сводятся лишь к организации приёмов и домоуправлению. Кэти по сути отвечала в посольстве США за протокольные вопросы. Эта роль часто недооценивается, однако жизненно важна в современной дипломатии. Надзор за соблюдением протокола включает множество всего – от уважения к местным обычаям, церемониям и ритуалам до правильной рассадки гостей за обеденными столами на официальных обедах. Вот Кэти и предстояло предусмотреть и устранить источники потенциальных недоразумений. Даже опечатка в имени какого-нибудь заместителя секретаря на карточке с указанием места за столом могла вызвать раздражение и повлиять на поведение этого делегата. Маленькая оплошность могла повлечь за собой сокрушительную лавину.

При всей важности соблюдения обычаев и протоколов Кэти частенько мило забывала им следовать. Как-то раз Кэти с лучшей подругой Памелой Черчилль, снохой премьер-министра, во время вечерней прогулки по Лондону столкнулись лицом к лицу с царем Греции. Кэти поприветствовала его простым американским «как дела», а Памела, напротив, сделала глубокий реверанс. Кэти вообще была не склонна к реверансам перед вышестоящими. Так, она нажила себе врага в лице Адель Астер, сестры и бывшей партнёрши по танцам американской кинозвезды Фреда Астера. После того, как Адель вышла замуж за лорда Чарльза Кавендиша, Кэти опубликовала в Newsweek саркастическую статью о «вкладе» Адель в поддержку воюющей армии. В качестве военкора Кэти регулярно брала интервью у бессчётного множества фабричных работниц, лётчиц транспортной авиации и медсестёр полевых госпиталей. На их фоне Адель, писавшая под диктовку солдатские письма с фронта родным и близким, конечно, проигрывала. В статье Кэти вскользь заметила, что Адель по-прежнему носит «дурацкие бантики в седеющих волосах» и предала огласке возраст Адель – сорок четыре года, – хотя это Кэти отрицала, свалив вину на редактора. Ничего удивительного, что Адели (между прочим, подруге мачехи Кэти) такой словесный портрет по душе не пришёлся, и при первой же случайной встрече в ресторане в Сохо бывшая звёздочка закатила буйный скандал, обозвав Кэти «последней сукой из сучьего рода» и пригрозила «сломать ей хребет», если ещё раз встретит её в Лондоне. Кэти пришла в восторг, только подлив этим масла в огонь ярости Адели.

Теперь же, как ни хотелось Кэти поднять на смех русского метрдотеля, скрупулезно расставлявшего по местам фарфор и хрусталь, она заставила себя воздержаться от откровенных высказываний. Всё-таки война бушует, и дипломатичность необходима. В этой среде принято неукоснительно соблюдать букву протокола. Неблагодарная работа. Если бы Кэти всё делала правильно, никто бы её трудов не заметил и не оценил; если бы она допустила малейшую ошибку, её отца впоследствии непременно обвинили бы в неспособности обеспечить всё необходимое для успеха американской делегации. Помогать многочисленному окружению Рузвельта приноравливаться к русским обычаям было само по себе делом трудным, а тут оно осложнялось ещё и бытовыми трудностями. Советы сделали, что могли для обеспечения комфорта гостей, тем не менее бригада военно-морских медиков вынуждена была предупредить американский контингент о необходимости снизить уровень ожиданий и пользоваться «благотворной близостью к природе».