Дочери Марса

Вчера вечером для них успели соорудить конюшни и погрузить. А как быть с конским навозом? Не повлияет ли он на стерильность? Медсестры спустились вниз, увидели стоящих рядком в конюшнях мулов и даже решили угостить лошадей сахаром. Они увидели повозки и высокие, по плечо, зеленые ящики с патронами, загадочно пронумерованные. Молодые конюхи в форме цвета хаки бросали на медсестер взгляды изголодавшихся по женскому полу мужчин. Подобные взгляды можно встретить только в однополых сообществах, но никак не в городах.

На верхней палубе сержант Кирнан и несколько санитаров натягивали канаты от поручней, расположенных в глубине судна, к главным, чтобы отвечавшие за склад боеприпасов солдаты не ходили по палубе правого борта. Наконец временное ограждение было готово, и санитары, привалившись к стенам, закурили или стали свертывать тонкие цигарки. Смеркалось.

— Славный вы парень, — бросила Онора Кирнану, как показалось Салли, не без поддразнивания.

— Человек веры. Квакер, — полушепотом подытожила Лео, как только они прошли чуть дальше.

— Бог ты мой, — отозвалась Онора. — Могу представить, как сохнут по нему девчонки.

Салли надолго запомнила эти усугублявшиеся туманом сумерки, в них будто воплотилась неопределенность, частью которой был сам «Архимед». Впоследствии ей будет казаться, что этот день был подобен лошади, почуявшей впереди препятствие и уже собравшейся свернуть с дороги, не дожидаясь команды наездника, интуиции которого в тот момент не доверяла.

По обоим бортам вдруг возникли два эсминца — явно не потому, что на море было небезопасно. Может, просто случайность, и эти два военных корабля идут тем же курсом и в те же порты, что и «Архимед»?

Двое ирландцев стучали, выполняя какую-то работу на палубе кормовой части. Послышался голос сержанта, велевшего им пошевеливаться. Что и говорить, соседство не из приятных. В ту ночь всем сестрам казалось, что их попросту заперли в их каютах и гостиной. Ирландцы, еще раньше занявшие госпитальные койки, вели себя шумно. Все иллюминаторы были наглухо задраены и прикрыты шторами в целях светомаскировки. И спалось в ту ночь не так, как прежде. А проснувшись, Салли не сразу сообразила, ночь сейчас или день. Пришлось посмотреть на часики с дарственной надписью «Дорогой Салли на ее день рождения — 23 сентября 1911 года».

Наутро женщины были явно не в своей тарелке — все как одна в плохом настроении. Они с трудом отходили от удушливых сновидений.

— О, Боже! — вырвалось у Фрейд, будто сегодняшний мир вдруг оказался гораздо хуже, чем вчера.

Онора скользнула с нижней койки, тепленькая, словно свежевыпеченная булка, и тут же зашептала свои загадочные молитвы. Подняв шторы, они раскрыли иллюминаторы — выглянуть наружу на начинающийся день. Ворвался всю ночь веявший над океаном ветер. Женщины надели белую форму, в которой дежурили в палатах, и вышли на палубу оценить наступающее утро. Ярко светило солнце, морской бриз утихомирился, сменившись знойным ветром, зарождавшимся где-то в пустыне в глубине Египта. Он проникал сквозь вуаль и заставлял трепетать красные клапаны их шапочек.

— Вы на самом деле верите, что где-то поблизости в морских глубинах шныряет огромная стальная штука с людьми, которые только и думают, как бы посильнее нам навредить? — спросила Онора. — Я во многое способна поверить, но в подобные вещи верить отказываюсь. В стальные штуки с людьми, например.

Они сидели в гостиной, читали и играли в юкер[14]. Завтра, когда солдаты сойдут на берег, им предстоит отскоблить от грязи всю верхнюю палубу и готовить «Архимед», который снова превратится в плавучий госпиталь. К девяти часам, ощутив смутную тревогу, они поднялись на палубу.

— Эсминцы куда-то делись, — заметила Наоми.

И это, по ее мнению, было скорее добрым предзнаменованием.

10. «Архимед» идет на дно

Когда медсестры разгуливали по верхней палубе, судно довольно ощутимо, но никак не опасно качнуло. Некоторые из стоявших на верхней палубе санитаров даже вынули сигареты изо рта и вопросительно переглянулись, так и продолжая держать сигареты в руках, пока корабль не обрел остойчивость.

— Боже мой, — пролепетала Онора. — Да мы отклоняемся от курса!

— Все для того, чтобы сбить с толку ребят в стальной штуке, о которой ты тут распространялась, Онора, — сказала Фрейд.

Прищурившись, она вглядывалась вдаль, создавалось впечатление, что именно сверкающему горизонту и было адресовано ее остроумное замечание.

Был виден Лемнос. Теперь он никак не связывался с греческой мифологией — вполне заурядный остров. Горячее дыхание раскаленного солнцем континента исчезло. Посвежело, и перед ними вновь раскинулось море — море, поглощающее свет, преломляющее его, расщепляющее и снова сплавляющее лучи в видимой точке своих бездонных глубин — в сотканном из лучей самоцвете, от которого глаз не отвести. Картина эта наполнила душу Салли хоть и преходящей, но искренней радостью.

В то утро они почти не покидали палубу, и капитан Феллоуз — в тот день он не оперировал, — предстал перед ними с суровым видом и при полной форме.