Дочери Марса

— Я бы покончила с собой, случись такое со мной. Боюсь, что и Фрейд не выдержит и тоже сведет счеты с жизнью. Она обесчещена и не отмщена.

Салли не переставала удивляться, откуда у них — рожденных чуть ли не в хлеву — такое достоинство и такая твердость убеждений.

— Ладно, — проговорила Наоми, и Салли почувствовала, как сестра собирается с духом. — Не вышло помочь Карле, значит, постараемся хотя бы что-то сделать для Неттис.

Однако Лео за завтраком сообщила, что любые посещения «отделения для отдыхающих» запрещены. Таким образом и Неттис оказалась вне досягаемости. Как и Фрейд.

После крушения планов сестры мертвым сном проспали все утро и весь день. Фиаско подействовало на них как лошадиная доза снотворного. Когда Салли разбудил вечерний сигнал, первое, что она увидела, была Наоми. Полная решимости, умытая и полуодетая, сестра меряла шагами палатку. Поняв, в каком Наоми состоянии, Салли поднялась и от страха стала тоже расхаживать с ней, стараясь попадать в ногу и мучительно раздумывая, что та задумала. Из палатки они вышли вместе и, подгоняемым в спину промозглым осенним ветром, засеменили вниз по склону мимо Головы Турка.

Дойдя до палаточного городка центрального британского госпиталя, они не без труда разыскали столовую. Когда, стукнув пару раз по деревянной подпорке у входа, они вошли, ужин был в разгаре. Едва оказавшись внутри, они поняли, что атмосфера здесь куда непринужденнее, чем у них. Кто-то даже сподобился развесить по брезентовым стенкам репродукции пейзажей родной Англии. Все были опрятно одеты в белые сарафаны. Из рупора граммофона приятное сопрано распевало народные песни. Женщины были погружены в оживленную беседу, и Салли сразу уловила искренность, с какой они что-то обсуждали. Молодая медсестра, заметив, что сестры Дьюренс в нерешительности топчутся у входа, поднялась и приветствовала их:

— Ну, привет, кенгурихи. Присаживайтесь и угощайтесь чайком.

— А как вы узнали, что мы из Австралии? — поинтересовалась Наоми.

— По вашим пальтишкам — в них только в цирке выступать, — ответила медсестра.

Проведя девушек к столу, она усадила их на свободные стулья. Они представились друг другу. Позвавшую их пить чай звали Энджела. У нее были большие блестящие выразительные глаза. Видимо, из нее еще не успели выбить доброжелательность. Энджела представила Наоми и Салли двум медсестрам-англичанкам.

— Вот те самые бедняжки, которые едва не утонули в море, когда их корабль пустили на дно, — пояснила она.

— И вправду бедняжки! — сказала одна из девушек. — Нет, это просто ужас, во что вас обрядили. Надо будет подобрать вам что-нибудь поприличнее.

— Прошу вас, не стоит беспокоиться. Мы носим то, что приказал наш полковник.

— Быть того не может! — не поверила Энджела.

— Может, потому что нас намеренно унижают, — пояснила Наоми.

Трое англичанок обменялись встревоженными взглядами. Салли почувствовала, что нужно как-то подтвердить, что сказанное Наоми — отнюдь не преувеличение.

— Да-да, как это ни печально, это чистая правда, — подтвердила Салли.

— Дело в том, что одну из наших медсестер заперли в «отделении для отдыхающих» вообще безо всяких оснований. Только за то, что она по-человечески отнеслась к одному раненому молодому офицеру. К тому же потерявшему зрение. А дежурите в этом «учреждении для отдыхающих» вы — англичане. И нам бы хотелось передать ей через вас весточку, хоть чуть-чуть подбодрить ее.

— Тогда вам нужно переговорить с Би, ее назначили там дежурить, — понизив голос, доверительно сообщила Энджела не только австралийкам, но и своим коллегам. — Би тоже попала в переплет из-за того, что слишком дружелюбно обходилась с одним из парней в этом госпитале. Вы же понимаете, когда видишь перед собой раненого молодого парня, который напоминает тебе брата или просто знакомого… Тут уж ничего не стоит втюриться. Впрочем, вы и сами все понимаете.

Наоми и Салли присмотрелись к девушке, на которую указала Энджела. Это была симпатичная девушка в кудряшках. Такие обычно позволяют одной-двум кудряшкам свисать на лоб — своего рода вызов установленному порядку, предписывавшему гладко зачесывать волосы назад и держать их под головным убором. Она была похожа на девочку. Но, как известно, девочек здесь не было и быть не могло, а были одни специально обученные медицинские сестры.

— И все же, — продолжала Энджела, — представить себе не могу, чтобы кого-то заперли под замок и объявили ненормальным только за любовь к солдату. Идемте, познакомлю вас с Би.