Дочери смотрителя маяка

Я стою под душем, держась руками за хромированные поручни, прикрученные к обложенным плиткой стенам. Вода стекает по моему телу тысячами ручьев. Я закрываю глаза и запрокидываю голову; струи падают мне на лицо, заливают волосы, пока они не превращаются в гладкую и широкую снежно-белую реку, вода с которой собирается в лужи у меня под ногами и исчезает в сливе в полу. Я чувствую волка, чувствую, как он рыскает. Он становится все более настойчивым, посещая меня почти каждый день. Он терпелив. Сидит и смотрит, выжидает. Я протираю глаза, но в них так быстро снова попадает вода, что я больше не пытаюсь ее вытереть. Протянув руку, я нащупываю кран и поворачиваю его вправо. Я хватаю ртом воздух, когда на меня обрушивается поток холодной воды, такой же холодной, как в озере. Глаза распахиваются от шока, но они все равно ничего не видят. Кожу покалывает. Пульс учащается.

51

Морган

Боже, идет снег! Ветер, словно ледяная рука, забирается под куртку. Мокрый и тяжелый снег летит мне в лицо и, растаяв, капельками стекает по шее. Уже выпало много снега, он превращается в скользкое, слякотное месиво. Идти тяжело. Автомобили заносит на поворотах. Так всегда бывает в первую метель года. Люди забывают, как надо ездить. Но даже я вынуждена признать, что это сильная метель, особенно для этого времени года.

Мое сердце стучит учащенно. Я хочу побыстрее добраться до дома престарелых, но автобус опаздывает, и мне приходится ждать его в такую мерзкую погоду. Ожидание, как мне показалось, длилось вечность. В автобусе мало людей, и водитель высаживает меня прямо перед входом в здание. Я успеваю поблагодарить его, выскакивая наружу. Подойдя ко входу, я сразу понимаю, что что-то не так. Я нажимаю на кнопку звонка и стою там, дрожа от холода, а снег все хлещет меня по лицу. Никто не отвечает. Я пробую открыть дверь, но она заперта. Конечно, заперта. Как всегда. Но обычно по домофону тебе отвечает чей-то искаженный голос, и говорящий выносит решение, пропустить ли того, кто пытается войти. Почему именно сейчас там никого нет? Я, прижавшись лицом к стеклу, пытаюсь рассмотреть, что происходит в холле. Вижу, как через него идут несколько сотрудников. Они на ходу разговаривают о чем-то, один из них машет руками и указывает на дверь. Но меня они не видят.

— Эй! Привет! — Я стучу в дверь, чтобы привлечь их внимание, но они уже свернули за угол, а я осталась стоять снаружи. — Черт!

Я направляюсь к задней части здания, иду мимо забора, на покраску которого я потратила столько времени. Теперь он сливается со снежной бурей. Белое на белом. Пробую открыть дверь, которая ведет из сада на застекленную террасу, но она тоже заперта. Я знала, что так и будет, но все равно должна была попробовать. Снова прижав лицо к стеклу, я вижу Марти. Мои стуки и крики в конце концов привлекают его внимание.

Марти не спрашивает, почему я здесь. Он просто открывает дверь, я захожу внутрь, ускользнув от ветра и кружащегося снега.

— Сейчас не лучшее время, Морган, — говорит он.

Я кладу скрипку на стул и стряхиваю снег с куртки. Здесь темно, тихо и уютно, но за всем этим чувствуется напряженность. Я ее остро ощущаю. Горит всего несколько тусклых ламп. Марти надевает куртку, собираясь идти на улицу.

— Что происходит?

— Мисс Ливингстон ушла.

Я прекращаю стряхивать снег. Тысяча вопросов борются за то, чтобы быть озвученными. Но я думаю о том, что произошло, о нашем с ней последнем разговоре и ни о чем не спрашиваю.

Он застегивает куртку и натягивает шапку так, что она почти касается его пушистых бровей.

— Электричества нет. Обледеневшая ветка упала на провода. В какой-то момент, когда уже стемнело, она выскользнула за дверь. Сигнализация не сработала.

Марти непривычно разговорчив, и это наводит меня на мысль, что он чувствует себя ответственным.

— Чем я могу помочь?

— Ну разве что поучаствовать в поисках. — Он бросает взгляд на дверь, за которой развевается белое одеяло снега, а потом добавляет едва слышно, бормоча себе под нос: — И в такую чертову ночь, как эта. — Он пару раз пожимает плечами и, ничего больше не говоря, выходит в бурю.

Я оглядываюсь. У входной двери теперь стоят полицейские. Энн Кемпбел тоже там, впускает их. Я выскальзываю на улицу и иду по следам Марти. Они уже начинают исчезать, их стирают снег и ветер.

* * *

Автобус, в который я села, совсем пустой. Удивительно, что водитель вообще заметил меня и остановился. Он сообщает, что сегодня это его последний рейс, дороги так занесло, что пока общественный транспорт ходить не будет. Я говорю, что мне недалеко ехать. По радио звучит рок-музыка восьмидесятых, и в перерывах между композициями ведущий сообщает обо всех отмененных мероприятиях. Концерт в лютеранской церкви, занятия в бассейне в спорткомплексе, даже встреча анонимных алкоголиков. Передают прогноз погоды: за ночь выпадет около фута снега, и завтра он все еще будет идти. Метель, ограничивающая видимость. Трассу на Нипигон уже перекрыли.